Название: Забудь все
Автор: eddiedelete
Пейринг: Хичоль/Кюхён/Хичоль, на заднем плане - Кюхён/Итук, Хичоль/Итук
Рейтинг: NC-17
Жанры: Ангст, Слэш (яой), AU, Даркфик, Психология
Предупреждения: ООС, Изнасилование
Размер: миди
Описание: 1 глава - Кюхён только присоединился к группе, остальные - наше время.
Размещение: запрещено
Глава 66.
Отчаянье шифровалось в равнодушном лице, расслабленной позе и постоянном молчании. Кюхён всю неделю притворялся, что у него все в порядке, что он ни о чем не переживает и не грустит.
Притворяться легко – смириться сложнее. Несколько лет Кюхёна преследовали кошмары, которые выродились из настоящих воспоминаний и единственное о чем он мечтал, так это просто все забыть. И тут выясняется, что человек, причинивший макнэ эти страдания, искалечивший бесповоротно психику, сам ничего не помнит. А когда нет воспоминаний, можно легко притвориться, что ничего не было, что все неправда.
Кюхён сидел в раздевалке один. Репетиция закончилась час назад. Макнэ ждал, пока помещение опустеет, и он сможет посидеть в одиночестве. Под спиной холодная стена, на коленях ноутбук.
Кюхён щелкнул по мышке на ссылку форума, где люди с такой же проблемой как у него делились советами. Многие утверждали, что страх и беспокойство проходят спустя год-два, изредка воспоминания всплывают, но, уже не причиняя боли, лишь незначительную грусть. Кюхён сравнивал себя с этими «советчиками», завидуя и ненавидя их одновременно. Почему они так быстро и легко с этим справились? В такие моменты, чувствуешь себя слабаком, который до сих пор боится утраченного прошлого.
Жизнь любит иногда поплеваться кислотой. И так метко-метко, что удивляешься ее способностям прозорливого снайпера. Иногда мелким дождем покрывает россыпь кровавых орнаментов, иногда ливнем проходит сквозь тело, оставляя пустые дыры, которые даже при легком ветре начинают сквозить режущей отчаяньем.
«От душевной боли помогает избавиться физическая. Мне помогло», - писала какая-то девушка без ника.
Это глупо, но Кюхён решил попробовать. Сейчас, прислонившись к стене с ноутбуком на коленях и складным ножиком в руке, он чувствовал себя подростком, у которого зашкаливала собственная никчемность. Слава богу, что никто не видел, насколько он опустился, раз следует советам неизвестных ему людей.
Лезвие ножа очень острое, но кожа сбоку на запястье плотная, поэтому полноценного пореза не получилось. Кожа лишь немного стянулась, побелела, а потом на линии появилась припухлость. Даже крови не было. Кюхён попробовал еще раз, надавливая сильнее - тот же результат. Кожу защипало, но эффект нулевой. Это явно не то. Вино и то в таких делах помогало лучше.
Раздевалку заполнило внезапным шумом. Телефон на столе завибрировал, разрываясь в громкой музыке. Кюхён от неожиданности дернулся, проводя лезвием по лучезапястному суставу. Получилось неожиданно со всей силы, резко… Кожа в этом месте тонкая, бледная и кровеносные сосуды просвечивают. Кюхён не успел понять, что произошло. Рука в крови, которой как-то до жути много. Страх сковал тело, хотелось закричать, позвать на помощь, но из уст вырывался только хрип.
Кюхён потерял сознание.
…
Хичоль сидел в машине и курил, не открывая окна. Аэрозольные частицы согревали кровь, и, казалось, при каждой затяжке заполняли его тело спокойствием. Кюхён задерживался в раздевалке и это ужасно бесило. Что там можно делать столько времени?
Хиним посмотрел на часы, стуча нервно пальцами по рулю. Перспектива уехать и наплевать на все казалась сейчас самой правильной, но он с каким-то упрямством продолжал сидеть. Ему надоело, что Кюхён бегает от него как ошпаренный, надоело, что он игнорирует его и не замечает, как делает больно самому Хичолю. Еще и лидер подлил масло в огонь… Трепло.
Хичоль отдал бы все на свете, лишь бы поменяться памятью с Кюхёном, чтобы он все забыл и перестал его ненавидеть.
Время шло. Хиним с удивлением заметил, что прошел час, а Кюхёна все нет. Внутри пазлами выстроилось какое-то неприятное чувство, поэтому он решил сходить и проверить, почему Кю задерживается.
Сначала, заглянув в раздевалку, Хичоль никого не увидел. Уже было решил, что возможно разминулся с макнэ по пути, но тут краем глаза заметил что-то странное. В дальнем углу за столом лежал Кюхён. Кажется, он был без сознания. И кровь… Ее было не совсем много, но человеку свойственно преувеличивать. Хичолю казалось, что комната просто тонет в темно-красном цвете.
Чувствуя, как тело рядом с Хичолем истекало кровью, а в голове ни одной здравой мысли как помочь макнэ, Хиним проклинал свою беспомощность. Что нужно сделать? Перевязать руку, сдавить место пореза или наоборот ничего не трогать, чтобы не усугубить ситуацию?
Разум потихоньку возвращался. Хичоль набрал номер скорой помощи.
…
Тишина не приносила успокоение, наоборот, угнетала. Изредка в коридоре появлялись медицинские работники, проходившие мимо Хичоля и Итука. Оба сидели на скамейке на таком расстоянии друг от друга, словно они не знакомы.
Ужасно хотелось закурить, но Хичолю уже за это влетело от врача, который пригрозил, что если Хиним не затушит сигарету, его просто напросто выставят из больницы.
Итук смотрел стеклянными глазами в стену напротив себя и вообще никак не реагировал, лишь изредка вздрагивал, когда мимо проходили врачи.
Из палаты вышел доктор, с которым лидеру уже приходилось встречаться. Пять лет назад. Мужчина подошел к ним, снимая повязку с лица.
- С Кюхёном все будет в порядке, - устало произнес врач. – К счастью, лезвие прошлось поперек. Он потерял достаточно крови, чтобы ослабнуть и потерять сознание, но в остальном осложнений нет. Понадобится несколько дней для восстановления сил.
- Значит, все хорошо? – неуверенно спросил Итук.
- Знаете, - протянул доктор, – попытку суицида, на мой взгляд, нельзя назвать чем-то хорошим.
- Я не верю, что он сделал это специально, - вставил свое слово Хичоль, который до этого стоял в стороне и слушал молча.
- Такое не бывает по случайности, - в глазах доктора отразилось сомнение. – Ему потребуется психологическая по…
- Нет, - перебил Хиним, злобно глядя на мужчину. – Мы отказываемся от помощи психолога.
Доктор неодобрительно уставился на Хичоля, внешний вид которого так и кричал «не подходи – убьет».
- Вы не можете отказаться.
-Доктор, когда Кюхён придет в сознание? – спросил Итук. – Мы должны с ним поговорить прежде, чем отправлять его снова в ту клинику.
- В скором времени тело потребует воды, поэтому… возможно, через два-три часа. Медсестра сообщит вам, когда он проснется. Извините, но мне надо идти, - доктор кивнул и быстрым шагом пошел по коридору.
- Мне тоже нужно…на запись… - начал было Итук, но ему вдруг стало стыдно, и он отвел глаза. Даже в такие моменты, лидер не забывал про работу.
- Иди, я подожду, - Хичоль понимал. В его тоне не было ни капли упрека. – Только не говори никому из донсэнов. Вряд ли Кюхён захочет, чтобы кто-то об этом знал.
Итук кивнул, согласившись. Когда лидер ушел, Хичоль начал ходить по коридору мелкими шажками, пытаясь успокоиться. Время замедлилось до секунд, которые тянулись как бесконечная проволочная лента.
Судьба сыграла с ним злую шутку. Там в палате, за прочной стеной, лежал человек, которого Хичоль когда-то на дух не переносил, завидовал его быстрому дебюту, изнасиловал и…полюбил? Любовь не любовь, сложно понять, но он определенно что-то чувствовал к Кюхёну, пока что-то неясное для него самого.
Было неприятно видеть, как макнэ улыбался всем кроме него, касался их, обнимал, а с Хичолем не мог находиться в одном помещении. Даже, понимая, что это полностью его вина, не хотелось признавать себя виноватым. Гребанный эгоизм, но такая у Хичоля натура.
Хиним развернулся обратно в сторону палаты, чтобы продолжить свое бессмысленное хождение. Навстречу ему подошла медсестра.
- Больной проснулся. Если хотите, можете зайти. Только ненадолго.
В палате было мало мебели. Кровать, тумбочка, стул. Кюхён, заметив вошедшего хёна, хотел приподняться, но слабость еще не покинула тело, поэтому он с разочарованием снова откинулся на подушку.
Хичоль подошел к краю кровати, заглядывая макнэ в глаза. Странно, но в них не отражалось ни капли страха, только какая-то немая строгость.
- Это вышло случайно, - сказал Кюхён охрипшим голосом. Он не оправдывался, просто ставил перед фактом.
- Я знаю, - Хичоль и в самом деле верил, что макнэ не мог пойти на суицид. Кю, конечно, часто был скорее апатичен, чем весел, но чтобы самоубийство…нет и нет.
- Я не хочу снова к психологу. Я их ненавижу, - Кюхён пошевелил порезанной рукой, чувствуя, как она ужасно ноет. Хотелось, чтобы боль поскорее прошла.
- Не беспокойся. Я думаю, лидер уладит это дело, - Хичоль накрыл своей ладонью здоровую руку Кюхёна. Макнэ не дернулся, сжал ее в ответ.
- Я не хочу больше быть слабым,- совсем тихо прошептал Кю, возможно, даже самому себе, но Хичоль услышал.
- Ты не слабый. Просто жизнь иногда делает из нас эмоциональных инвалидов.
Кюхён слабо улыбнулся.
- И когда ты стал таким понимающим...хён?
- Я всегда такой, просто умело это скрываю, - фыркнул Хичоль.
Внезапно на душе стало как-то тепло, словно кто-то подбросил поленья в камин.
Может быть, еще не все потеряно.Глава 77.
- Что вы хотели доказать этой попыткой?
Третий сеанс начинался с одного и того же вопроса.
- Я же сказал, что все произошло случайно, - раздраженно ответил Кюхён, ерзая в кресле и пытаясь в нем нормально устроиться. Оно было мягким, пушистым, нежно-молочного цвета, но все равно жутко неудобным.
- У меня такое чувство, что вы заучили этот ответ.
«А у меня такое чувство, что вы идиот», - подумал про себя макнэ, но вслух сказал:
- Я говорю то, что есть.
Статный мужчина в дорогом черном костюме смотрел на Кюхёна пристальным взглядом, словно пытался просканировать его душу. Он говорил спокойно, тихо и медленно, как-то лениво перебирая слова, как будто пробовал их на вкус. Кюхёна бесило в этом человеке абсолютно все – начиная лаковыми черными ботинками и заканчивая чуть лысоватой макушкой.
- Может быть, вы чувствовали себя в чем-то обделенным и тем самым пытались привлечь к себе внимание?
«Может быть, вы перестанете задавать тупые вопросы и заткнетесь?»
- У меня полный дом хёнов, чем я могу быть обделенным? - с нескрываемой иронией сказал Кюхён. Он посмотрел на часы. Минутная стрелка застыла, словно ее заморозили. Какого черта?
- Это выражается в дру…
- Что в этом конверте? – перебил его Кюхён. Ему надоела фальшивость, царившая в этом жутком выбеленном кабинете.
Психолог заметно занервничал.
- Вы знаете?
«То, что вы продажный? Конечно, знаю».
- Я могу идти?
- Мне нужно написать отчет. Я же не могу…
- Придумайте что-нибудь. Думаю, содержимое конверта вас вдохновит, - Кюхён наконец-то встал с самого дурацкого кресла на свете и вышел из самого ужасного кабинета, в котором ему когда-то предстояло бывать.
- Как прошло? – К макнэ подошел Чонсу, все это время сидевший в комнате ожидания.
- Больше чем психологов-женщин, я ненавижу только психологов-мужчин, - практически выплюнул Кюхён. – И надо было строить из себя неподкупного два гребаных сеанса? Вот ведь лицемер.
- Не злись. Деньги творят чудеса, да? – улыбнулся Итук, но как-то грустно. Ситуация не из тех, где можно спокойно порадоваться успеху.
Кюхёна выписали из больницы семь дней назад, из которых три пришлось угробить на общение с новым психологом. Итук в первый же день попытался договориться с мужчиной, предлагая ему деньги. Аморально, конечно, но иногда приходится переступать через совесть. Психолог сначала показался несгибаемым, эдаким принципиальным идеалистом, для которого профессиональный долг важнее всего остального. Но стоило предложить чуть больше вон и от принципов не осталось и следа.
- Мне больше не надо сюда приходить? – Кюхён остановился у машины Итука, почему-то не решаясь садиться в салон.
- Не надо.
- Такими темпами мне и до психушки недалеко… - макнэ попытался сказанное выдать за шутку, но в его тоне предательски отразилась явная горечь. Кюхён немного смутился внезапного откровения, поэтому прервал зрительный контакт с лидером.
- Перестань много думать. У нас у всех равные шансы туда попасть. Уж поверь, - лидер завел двигатель. – Ты со мной едешь? Или решился прогуляться по дневному Сеулу?
Кюхён посмотрел на ясное голубое небо, не испорченное ни одним облачком. Прогуляться хотелось, но не сейчас, когда на душе скреблось непонятное разочарование в жизни, поэтому он поспешил сесть в машину.
…
В общежитие стоял ужасный гул. Все собирались в кафе родителей Йесона, как на церемонию награждения. Когда Кюхён спросил, зачем надо так наряжаться, Итук объяснил, что Шивону приспичило запостить эту информацию в твиттере, поэтому там наверняка будет много фанатов.
- Можно просто не идти, – предложил Кюхён, который, кстати, сам оставался дома.
- Мы не можем так подводить эльфов, - серьезно сказал Итук, словно речь шла не о фанатах, а об утопающих.
Спустя несколько часов общежитие опустело. Остались только Кюхён и Хичоль, которые расположились в зале у дивана и играли в одной команде в онлайн-игре. Хичоль постоянно выкрикивал «мудак», «идиот» и тому подобное. Кюхён молчал, но мысленно соглашался с хёном, потому что в их команде действительно собрались дилетанты, которые, наверное, даже мышку в руках не умели держать.
- Чтобы я еще раз связался с этими придурками. - Хичоль закрыл ноутбук и, не заботясь о его сохранности, откинул куда-то в угол.
Их команда выиграла, но победа далась просто огромными усилиями.
- Черт, мне нужно закурить.
Хичоль достал из кармана джинс пачку и посмотрел на Кюхёна, который сидел в расслабленной позе, облокотившись о диван.
- Попробуешь еще раз? – спросил Хиним, ухмыляясь уголком губ.
- Не хочу портить голос.
- От одного раза ничего не будет. Я тебя научу как правильно. В тот раз вышло весьма комично, ты не находишь?
- В курении нет ничего крутого, - решил подколоть Кюхён, но Хичоль лишь рассмеялся.
- Ты просто не умеешь круто.
Кюхён закатил глаза.
- Ладно, давай уже сюда свою сигарету.
Хичоль стукнул по дну пачки, доставая первую вылетевшую сигарету и протягивая ее макнэ. Кюхён схватил ее неаккуратно, чуть помяв кончик.
- Мдаа, у тебя явно руки не из того места растут. Следи – наглядный курс от Великого Ким Хичоля.
Кюхён второй раз закатил глаза на очередное самовосхваление хёна.
Хичоль поднес ко рту пачку, прихватив зубами бумажку у краешка фильтра. Обхватив губами сигарету, он щелкнул по зажигалке, вызывая огонь. Хичоль все свои действия превращал в грандиозное представление. И не играло абсолютно никакой роли, была ли вокруг него толпа или один человек.
Хичоль затянулся и, слегка закинув голову назад, выдохнул бледно-белый почти прозрачный дым. Потом посмотрел как-то странно заинтересованно на Кюхёна, затянулся второй раз чуть глубже, чем в первый и, склонившись к макнэ, прикоснулся к его губам. Кюхён от удивления приоткрыл рот, чем поспешил воспользоваться Хиним, выдыхая собранный у себя во рту дым. Макнэ, который до этого наблюдал, затаив дыхание, поторопился втянуть этот дым себе в легкие. Закружилась голова. Но Кюхён был на сто процентов уверен, что это не из-за сигареты.
Хичоль углубил поцелуй, не встретив сопротивления со стороны макнэ. Хён целовался с открытыми глазами, в которых плескалась дикость, необузданность. И это так распаляло, что хотелось повалить его и взять прямо на этот самом месте. Пока Кюхён об этом думал, Хиним действовал, опрокинув макнэ на спину и забираясь рукой под его футболку. Холодная ладонь слегка касалась горячей кожи, словно специально дразнила, призывая тело отзываться на едва ощутимые прикосновения.
Неожиданно обломки прошлого выступили наружу, склеиваясь в одну картину. Кюхён резко распахнул глаза. Его зрачки были расширенные и черные, как обычно бывает при возбуждении. Но Хичоль сразу понял, что это не от предвкушения. Это банальный и неприятный страх, который появился внезапно, словно призраком вылетел из пола и окутал леденящим воздухом.
Хичоль поднялся на ноги, стараясь сдерживать эмоции внутри. Он понимал, что Кюхён не специально, но все равно как-то коробило. Он пять лет ждал, пока Кюхён перестанет его бояться и сможет прикасаться без страха. И что теперь? Ждать еще пять лет, чтобы можно было просто поцеловаться?
- Я передумал. Не буду ночевать в общежитии, поеду лучше домой, - сказал Хичоль и, не дожидаясь от макнэ ответа, ушел. Входная дверь бешено хлопнула.
Кюхён до сих пор лежал на полу. Несколько минут назад отчетливо представился кадр из прошлого с завязанными руками, а больное запястье левой руки, которое еще не зажило от пореза, придало картинке правдоподобность. Воспоминания отхлынули, но на душе по-прежнему было мерзко.
Почему-то казалось, что налаженные отношения с Хичолем, как песочный замок, разлетелись на ветру.Глава 88.
Страх всегда будет управлять человеком. Даже странно то, что самая стандартная эмоция вызывает в душе беспрерывный поток навязчивых мыслей, от которых очень сложно избавиться. Этот поток настолько напорист и силен, что остается либо его сдерживать и, в конце концов, сломаться под давлением, либо просто позволить себя снести.
Кюхён устало откинул голову на подушку. Строчки перед глазами прыгали черно-белой зеброй. Мозг отказывался воспринимать текст, поэтому он закрыл книгу и прикрыл веки.
«Избавиться от страха вполне реально. Мысленно представьте перед собой картину, от которой вы не можете избавиться, то, чего вы страшитесь больше всего. Рассмотрите все детали, постарайтесь по новому пережить эмоции. Не пасуйте при первой же неудачной попытке и не гасите возникшее чувство страха – продолжайте рассматривать…» - было написано в книге по психологии, которую Кюхён недавно заказал в интернете. Он перечитывал этот абзац несколько раз, даже пытался попробовать, но ничего не вышло. Стало только хуже. Теперь Кюхён ненавидел не только психологов, но и их гребаную науку.
Постучавшись, в комнату вошел лидер. Итук выглядел слегка болезненно – нездоровая бледность на лице, мешки под глазами. Подготовка к новому альбому отбирала у него много сил.
- Ты меня звал? – спросил он, присев на край кровати.
- Да, - Кюхён сел рядом с Итуком, скрестив ноги. – Хён, помоги мне кое в чем разобраться.
- В чем?
- Я не хочу говорить. Ты не поймешь, наверное…просто… - Кюхён замолчал, не зная как объяснить то, что он хочет попросить у хёна.
- Просто что?
- Просто помоги.
- Ладно, - все-таки сдался лидер. Усталость сделала свое дело. Чонсу просто напросто не хотелось спорить.
- Обещаешь? – как-то по-детски переспросил Кю.
- Обещаю. Надеюсь, это не что-то противозако..
Итук не успел договорить, потому что Кюхён неожиданно приблизился к его лицу. Максимально близко, что можно было почувствовать аромат слабо заваренного зеленого чая с лимоном.
- Что ты…? – Итук отклонился чуть-чуть от макнэ, чтобы увеличить расстояние между ними. Кюхён посмотрел на него с укором.
- Ты обещал!
- Не понимаю, зачем тебе это.
- Я сам не понимаю…
Кюхён прикоснулся к сжатым в тонкую линию губам лидера, который слишком долго не решался приоткрыть рот. Кю надоело ждать, когда Итук зашевелится, поэтому слегка прикусил его нижнюю губу, чтобы лидер наконец-то среагировал. Случившийся поцелуй получился неловким и неуместным, хотя раньше Кюхён искал в этих поцелуях спасение.
Было что-то в этом…Кюхён вспомнил вчерашний поцелуй с Хичолем, и это в разы отличалось от сегодняшнего с лидером. И ужасно пугало. Почему так? Почему с Хичолем все по-другому? Поцелуй как трясина – затягиваешься поневоле, и чем больше сопротивляешься, тем глубже утопаешь.
- Разобрался? – недовольно спросил Чонсу, когда Кюхён прекратил поцелуй и отвернулся.
- Только больше запутался, - честно признался макнэ. – Хён, а вы с Хичолем… - Кю нервно стучал пальцами по коленке, мысленно дав себе подзатыльник. Сам же недавно попросил лидера не припоминать об этом, а сейчас первым затронул неприятную для себя тему.
Кю не закончил предложение, надеясь, что Итук поймет и просто ответит. Без дополнительных расспросов.
- Нет.
Кюхён не стал переспрашивать второй раз, хотя жутко хотелось уточнить. Вдруг Итук не понял, о чем Кю хотел его спросить, и «нет» означает совсем другое.
- Ты только для этого меня звал? – лидер встал с кровати и скрестил руки на груди. Его брови были немного нахмурены, отчего Кю стало не по себе.
- Нет, есть еще кое-что, - Кюхён достал из-под подушки свой мобильник и протянул его Итуку. – Хён, пожалуйста, вбей его адрес.
Лидер взял телефон и начал печатать. Чонсу не надо было уточнять, чей именно адрес понадобился макнэ.Глава 99.
В Сеуле ночь. Непроглядная тьма окружила город, словно с неба спустилось миллион маленьких паучков, плетущих в воздухе черные паутинки. Стало совсем жутко, когда такси развернулось и уехало, перестав рассеивать темноту передними фарами.
Кюхён посмотрел на многоэтажный дом. Свет горел только в нескольких квартирах, поэтому сложно было рассчитать, на каком этаже живет Хичоль.
Вообще все это странно. Зачем ему понадобилось срываться на ночь глядя в неизвестность? Кюхён глубоко вздохнул. Мозг отказывался подчиняться и не выдавал ни одного разумного ответа. Макнэ двинулся в сторону стеклянных дверей, которые, стоило ему только приблизиться, разошлись в разные стороны.
- Добрый вечер, - в вестибюле Кюхёна встретил пожилой охранник.
- Здравствуйте, - макнэ поклонился в ответ. – Вы не подскажите, на каком этаже живет Ким Хичоль?
- На девятом.
Кюхён поблагодарил охранника и, пройдя огромный зал, вызвал лифт. Пока макнэ поднимался на нужный этаж, тысячу раз успел пожалеть, что вообще сюда приехал и, хотя у него был еще шанс свернуть, возвращаться обратно в общежитие он не собирался. Кюхён вышел из лифта, повернул налево и остановился как вкопанный. В это же время Хичоль закрывал дверь своей квартиры и повернулся, удивленно смотря на внезапного гостя.
- Интересно… - протянул Хиним, прислонившись к косяку своей двери. – Я всегда знал, что рано или поздно тебя выгонят из общежития.
- Смешно, - кисло пробормотал Кюхён, чувствуя себя очень неловко. Сейчас, когда он встретился с хёном лицом к лицу, непонятное желание приехать к нему казалось самой большой глупостью.
- Тогда серьезно. Что ты здесь делаешь?
- Ты куда-то собирался? – вместо ответа спросил Кю.
- Уже нет, - Хичоль достал ключи из кармана и, открыв замок, распахнул дверь перед макнэ.
Кюхён попрощался с остатками разума и вошел в квартиру.
- Может, все-таки скажешь, что тебя сюда привело? – повторил свой вопрос Хичоль, когда они вошли в зал. Кюхён сел на диван и осматривал помещение, в котором был впервые. Интерьер был чисто «хичолевским». Вроде стандартная мебель и ничего безумного типа головы оленя или шкуры медведя, но все равно необычно. На хёна макнэ старался не смотреть.
- Я сам не знаю… - Кюхён запнулся, когда понял, насколько бестолково это прозвучало.
- Не знаешь, зачем пришел? Ну и кто сказал, что ты гений? Слабоумие на лицо, - не удержался от издевки Хичоль, но буквально через секунду его лицо стало серьезным. – Что с тобой происходит?
Кюхён пропустил мимо ушей подколку со стороны хёна, пытаясь подобрать слова на его вопрос. В зале было темно, лишь из коридора проскальзывала полоска света. Сумрак приводил в смятение. Кюхёну почему-то хотелось, чтобы Хичоль включил лампу, на которую опирался. Но просьба так и осталась в голове – озвучить макнэ ее не смог.
- Я не понимаю тебя, - Хиним все это время наблюдал исподлобья за потерянным Кюхёном. – Ты, то бежишь от меня как ошпаренный, то сам посреди ночи срываешься ко мне в квартиру. И при этом не знаешь, почему это делаешь?
- Да, - дал короткий ответ Кю.
- Тебе вызвать такси? Сам я тебя не собираюсь отвозить. У меня были планы на эту ночь…
- Я не хочу в общежитие.
- Здесь ты ночевать не будешь, – предупредил его Хичоль.
- Почему?
- Потому что я собираюсь в клуб и не собираюсь возвращаться оттуда один. – Кюхён смотрел, как лицо хёна растягивается в пошлой ухмылке, но такой фальшивой, что даже смешно.
- Я не уйду, - Кюхён ответил на цирк Хинима вызовом, по-хозяйски располагаясь на диване.
Хичоль подошел к макнэ и присел на корточки. Взял ладонями его лицо и слегка прикоснулся к губам Кюхёна. Потом кончиками пальцев провел по скулам почти фарфорового лица, по линии подбородка, спускаясь к шее и расстегивая верхнюю пуговицу рубашки.
- Либо ты остаешься, и мы продолжаем, либо валишь в общежитие, - прошептал Хичоль, касаясь губами края уха макнэ.
Кю вздрогнул. Все произошло настолько внезапно, что до него не сразу дошел смысл слов хёна. Но нерешительность исчезла, когда Хичоль посмотрел на Кюхёна в упор проникновенным взглядом, оставив вместо себя дикое желание целовать мягкие губы и чувствовать сорванное на части дыхание. Кюхён наклонился чуть вперед и дал вполне ясный ответ поцелуем.
Хичоль продолжил расстегивать рубашку, под конец не выдержал и резко потянул за ткань, сорвав две последние пуговицы. Грубо схватил Кюхёна за воротник и потянул на себя. Они упали на пол, задевая журнальный столик. Бокал с янтарной жидкостью разлился по стеклянной поверхности и закапал кровавыми капельками на дорогой светло-розовый ковер. Но это уже никого не интересовало.
- Ненавижу рубашки, - почти гневно сказал Хичоль, когда снимая с Кю верхнюю одежду, натолкнулся на препятствие в виде застегнутых рукавов. Макнэ лишь рассмеялся и, чтобы облегчить мучения хёна, сам расправился со своей рубашкой. Хичоль приподнялся, коснувшись лбом горячего плеча Кю. Затем стянув с себя футболку и кинув ее на диван, поцеловал ложбинку над ключицей макнэ.
Покусывая нежную кожу и зализывая следы собственных укусов, спускался дорожкой вниз. Кюхён глухо застонал, когда Хичоль губами зажал затвердевший сосок, и повалил хёна на спину.
Возбуждение плескалось в крови самым высоким разрядом, отдаваясь в каждой клеточке тела заряженными частицами тока. Кюхён прижался губами к пульсирующей жилке на шее хёна, оставляя едва заметный засос. Хичоль обнял макнэ за шею, притягивая в жаркий поцелуй, словно ждал этого всю свою жизнь.
Здравый смысл затерялся в почти шипящих стонах и заглушенных вскриках в ладонь. Казалось, что оба находятся где-то не в этом мире, не в этой реальности, в зеркальном отражении. Срывающееся дыхание и беспорядочные движения были настолько правильными, что не возникло ни одной мысли об ошибке.
Хотя, как обычно это бывает, разум всегда возвращается с солнцем. Но утро еще не скоро, а значит, можно продолжать ошибаться.Глава 1010.
Его кожа была солоновато-сладкой, словно язык скользил по крупинкам сахара и соли. Вино на губах и запах сигарет одурманивали лучше самого крепкого кальяна, заправленного на виски, и оставалось только задохнуться в этом дурмане.
Когда два человека настолько близко друг к другу, так что кожа к коже, глаза в глаза, рваное дыхание, прикосновения, запахи – все ощущается с новой противоестественное силой. И можно даже не пытаться убежать от этого, потому что, затягиваясь в омут, редко кто выплывает обратно.
Несмотря на все приятные воспоминания прошлой ночи, которые как назло лезли в голову помимо воли, Кюхён чувствовал себя крайне паршиво. Было утро. Было именно то утро, когда понимаешь, что совершил ошибку, которую не отмотать и не исправить. Он переспал с Хичолем. Черт.
Это не в первый раз, когда макнэ просыпался в чужой квартире после случайного секса. Но… Хичоля не назовешь случайным человеком, от него не сбежишь, просто кинув на прощание стандартное «спасибо, секс был отличный». С Хичолем вообще все по-другому.
Кюхён готов был приложиться о любую поверхность своей чугунной головой, чтобы стряхнуть оттуда ненужные мысли. И вообще, с каких пор это стало такой трагедией. Ну, переспали. С кем не бывает…
Запах кофе из турки понемногу отрезвлял мозг и заставлял тело проснуться. Кю наконец-то открыл глаза, приподнимаясь на локтях, и осмотрелся. Нагое тело было укрыто лишь простыней, одежды рядом не наблюдалось. Отлично. Кюхён закинул голову назад, разминая уставшую шею, согнул спину в лопатках, чтобы избавиться от напряжения в позвоночнике и, завернувшись в белую ткань, которая была до противного приятной на ощупь, пошел на кухню, где его ждал терпкий напиток.
Хичоль сидел за столом и читал журнал. Когда Кюхён сел напротив, старший лишь на секунду поднял взгляд, а потом снова уткнулся в глянцевую страницу.
- Кофе на плите, - сообщил он тем тоном, дающим понять, что обслуживать макнэ никто не собирается.
- А где моя одежда? – спросил Кюхён. Простынь постоянно соскальзывала, жутко неудобно.
Хичоль закрыл журнал и задумчиво посмотрел на Кю. Сканирующий взгляд в сторону макнэ невольно заставлял съеживаться, словно хён по-новому смотрел на Кюхёна и оценивал.
- Ну, рубашка отправилась в мир иной, а джинсы я закинул в стирку.
- Может быть, ты тогда одолжишь мне что-то из своих вещей? – немного раздраженно сказал Кю, которого злила подобная ситуация.
- Я не одалживаю свои вещи.
- Мне осталось нацепить только венок на голову, - вяло проговорил Кю.
- Только не плачь, - Хичоль встал из-за стола и, проходя мимо, слегка потянул рукой за простынь, отчего ткань сползла и оголила плечо. Кюхён вздрогнул, когда холодные пальцы коснулись ключицы, пробежались по длинной шее вверх по скуле, а потом спустились к подбородку. Сложно было понять, зачем после стольких утренних терзаний, которые заполнили голову, словно пчелиный рой, Кюхён все-таки поднялся и первым притянул Хичоля в поцелуй. Если хотел убедиться, что Хичоль его нисколько не зацепил, то план с треском провалился.
Неторопливый поцелуй, более вдумчивый, зарождал пугающе непонятные чувства, от которых больше всего на свете хотелось забиться в угол. Так ведь не должно быть?
Сжимая одной рукой простынь на груди, чтобы она окончательно не упала, Кюхён подушечками пальцев прошелся по выпирающим тазобедренным косточкам хёна, которые просто сводили с ума и доводили до полнейшего коматоза мозга. Его словно прошибло током. Человек абсолютно не учится на своих ошибках…
Хичоль наклонился вперед, заставляя Кю опереться о край стола, и скользнул языком по шее, оставляя на ней несколько алых засосов. По телу пробежались мурашки, кожа горела, словно ее зализывали огнем. Но где-то за возбуждением на отдаленной периферии сознания снова выползло противное скользкое существо под названием страх. Кю не отталкивал Хинима. Тот как-то сам понял, что у макнэ очередной приступ.
- Ну что опять? – нервно спросил Хичоль, отодвигаясь от Кюхёна на приличное расстояние. – Я думал после вчерашнего все прошло.
Кюхён плотнее закутался в простынь, потому что внезапно его пробил озноб.
- Вчера было не так.
- Принципиально не можешь быть снизу? - Хичоль попытался иронично усмехнуться, но усмешка вышла слишком злой и неприятной.
- Не в этом дело, - Кюхён не знал, как это можно объяснить, если он сам толком не понимал, почему так происходит. Подсознание работало против него. Воспоминания самовольно лезли наружу, а страх, словно паразитный червь, подпитывался этими обрывками прошлого и все больше разрастался
- Ты мне до сих пор не доверяешь? – тихо спросил хён, которого до обиды терзал этот момент.
Надо было сказать, что дело не в Хичоле и то, что он уже не чувствует прежней ненависти к нему, но слова затерялись где-то на середине. Кюхён глупо смотрел на Хинима и молчал.
- Мне надоело пробиваться в дверь, которая не хочет меня впускать. – Хичоль на секунду закрыл глаза, словно обдумывая и на что-то решаясь. – Вещи я оставлю в зале. Оденешься и можешь валить.
Хичоль развернулся и уже выходил из кухни, но потом остановился, быстро проговорив:
- И..не приходи больше, - не слишком уверенно, но вполне ясно.Глава 1111.
Посиневшие запястья, туго стянутые ремнем, онемели, кончики пальцев покалывали, словно их приложили к наэлектризованному проводу. Костяшки пальцев при каждом толчке до синяков врезались в деревянное изголовье кровати.
Сопротивление придавало больше боли, но тело совершенно отказывалось отвечать на грубую ласку. Желудок скрутило стальным узлом, заполняя все внутри обидой, горечью, стыдом, которые слезами просились наружу, но застревали в горле и делали только хуже, затрудняя дыхание всхлипами.
Мокрая подушка скрывала остекленевшие глаза и немой шок. Каждое движение приносило адское страдание, словно в него проталкивали раскаленную кочергу. Но самое ужасным было то, что в один момент тело почувствовало небольшое удовольствие и, заряженное этим чувством, начало отзываться. Обида на самого себя увеличивалась в геометрической прогрессии с каждой секундой, словно он заплевывал собственную душу. Лучше бы тело оставалось парализованным и никак не реагировало. Пусть больно, но эта боль не настолько унизительна, как собственная беспомощность перед непрошенным удовольствием.
Он не сразу понял, когда все закончилось. Органы брюшной полости горели, словно их кинули в крематорий, на внутренней стороне бедер подсыхали капли крови. После всего кошмара, когда жар другого человека испарился, по коже забегали мурашки из-за внезапного холода. Он попытался дотянуться до одеяла на полу, чтобы укрыться, но резкая боль пронзила все тело, приземляясь где-то в области кишечника высоковольтной молнией. Осторожно сворачиваясь калачиком и поджимая ноги чуть ближе к груди, он больше всего на свете мечтал заснуть и никогда не просыпаться.
…
После ссоры с Хичолем к Кюхёну вернулись старые воспоминания в виде ночных кошмаров. Он просыпался посреди ночи и больше не мог уснуть. Страх продолжал приобретать разрушительные формы, вгрызаясь острыми зубами в подсознание и оставляя после себя глубокие укусы. Кюхён стал раздражительнее обычного, потому что борьба с собственными воспоминаниями казалась заранее проигранной. Как можно бороться против того, что нельзя пощупать и прочувствовать, ни даже задушить в себе?
Кошмары стали своего рода проверкой, сможет ли Кюхён, переживая все заново, избавиться от страха. Но пока эксперимент не приносил никаких положительных результатов.
- Кю, ты опять не спишь? – Макнэ, гипнотизирующий все это время потолок, перевел взгляд на Сонмина. Хён встал с кровати, включил свет и, глазами спросив разрешение прилечь и получив на него немое «да», расположился рядом с Кюхёном, забираясь под одеяло.
- Тебе приснился кошмар? Ты поэтому проснулся? – рука Сонмина легонько сжала руку макнэ, словно напоминания о своем присутствии.
- Нет, просто не спится, - соврал Кюхён, прикрывая веки. Люминесцентные лампы, закрепленные по краям потолка, раздражали глаза, заставляя их слезиться.
- Ты вскрикнул и резко приподнялся, - сообщил хён с долей иронии. – Я не спал и все видел. Не понимаю, зачем врать в таких вещах.
- Хён, как ты думаешь, от страха возможно избавиться? – Вопрос задался совершенно спонтанно, потому что Кю ни с кем не собирался обсуждать эту тему. Но сейчас так хотелось хоть чуть-чуть разобраться в себе, а Сонмин всегда давал хорошие советы.
- Человек всегда чего-нибудь да боится. Вряд ли такое возможно.
- А если боишься чего-то определенного, например, высоты? Получается всю жизнь так и мечтать о прыжке с парашютом вместо того, чтобы перебороть этот страх и наконец, прыгнуть? – уточнил Кю, немного смутившись подробному описанию, за которым тонко скрывалась его ситуация. Если бы не непонятная тяга к Хичолю, то можно было давно забить на всю эту неприятную чушь и даже не пытаться справиться со своей фобией. Но теперь это стало очень важно, потому что пугающая потребность в Хиниме росла и не собиралась обрываться.
- Знаешь, когда я был в средней школе, меня очень часто били. Я боялся выходить из дома, обходил каждый темный переулок… Уже не помню, что именно меня натолкнуло на это, наверное, мне просто надоело бояться, и я записался на боевые искусства. Спустя некоторое время страх начал пропадать, потому что я знал, что смогу ответить обидчикам их же монетой.
Кюхён задумался. Вряд ли ему подходил это путь. Изнасилование на изнасилование не разменивалось. Слишком уж странно и аморально.
- Иногда бывает так, что страх скрывает за собой что-то другое, - продолжил монолог Сонмин. – Если брать твой же пример… Человек боится не самой высоты, то есть не падения, а больно приземлиться. – Хён перелег на бок и, согнув руку в локте и опираясь на ладонь, посмотрел в упор на макнэ. – Ты чего-то боишься?
Кюхён открыл глаза, почувствовав на себе пронизывающий взгляд. И почему так сложно ответить на такой простой вопрос… Хичоля он уже приличное время не боится, быть изнасилованным - тоже, в конце концов, не маленький мальчик, может за себя постоять. Может быть, за всем эти действительно скрывалось что-то другое. Осталось только разобраться что.
- Ты очень часто уходишь в себя и слишком много думаешь, - сказал Сонмин, не дождавшись ответа от Кюхёна. – И Хичоль-хён тоже какой-то странный…
Кю при последних словах хёна затаил дыхание, но Мин внезапно замолчал. Оставалось лишь догадываться, он просто поделился этими наблюдениями или проследил в них какую-то связь.
Сонмин поднялся с кровати, поправив одеяло.
- Когда человек начинает испытывать новую для себя эмоцию, его автоматически начинает пугать все, что связанно с этим чувством, - Мин улыбнулся Кюхёну, который посмотрел на него с удивлением.
Свет погас. Сонмин тихо засопел, а макнэ так и не смог уснуть, мысленно прокручивая слова хёна. Какая еще новая эмоция? Какое чувство? В голове вроде мелькал ответ, но Кюхён его упорно игнорировал. Это просто не может быть правдой. Только не к Хичолю.