Название: Противостояние
Автор: eddiedelete
Фэндом: Super Junior
Пейринг: Шивон/Кюхён – основной, много сторонних
Рейтинг: R - общий
Жанры: Ангст, Слэш (яой), AU (хронология, многие события и факты исковерканы)
Предупреждения: ООСище
Размер: миди
Описание: Любовь не лечится и калечит.
Размещение: запрещено
Глава 1. По наклоннойГлава 1. По наклонной
Тонким скальпелем ему разрезают грудную клетку, непонятным хирургическим предметом медленно раздвигают рёбра, чтобы ближе подобраться к сердцу. Он чувствует каждое движение лезвия, которое скользит по его коже, оставляя багровые штрихи. Ему охота крикнуть на весь мир, что он живой, он в сознании, но голос не слушается, поэтому приходится только терпеть. Рёбра, не выдерживая давления хирургического предмета, ломаются, словно это легкая корочка льда. Его сердце начинает биться чаще, когда к нему неуверенно прикасаются холодными пальцами.
«Пожалуйста, оставь в покое мое сердце. Ему больно», - его голос дрожит.
Но человек, лицо которого скрыто тенью, лишь смеется и с корнем вырывает жизненно важный орган из груди.
Теперь там пусто.
Кюхён резко просыпается. В непонятном порыве прикладывает ладонь к левой стороне грудной клетки и, когда чувствует, как сердце бешено стучит, с облегчением вздыхает - значит на месте. Глупо как-то...
Кю обреченно вздыхает. Вот уже неделю ему снится один и тот же кошмар, обрываясь на самом неприятном месте. И самое ужасное, макнэ знает, кто так беспощадно издевается над его сердцем, но даже мысленно не произносит его имя. Возможно, Кюхён просто не хочет признавать, что есть человек, который способен разрушить его хвалебное спокойствие.
За окном светит солнце и это раздражает. Кюхён ненавидит, когда погода, словно издеваясь, противоположна его настроению. За дверью слышатся голоса хёнов, которые во всю собираются на репетицию. Лидер кричит, чтобы через полчаса все собрались в холле. Кюхён немного расслабляется и решает вздремнуть на минут двадцать. В конце концов, ему вполне хватит пяти-десяти минут, чтобы умыться и одеться.
Когда Кю просыпается во второй раз, он понимает, что его план с треском провалился, и проспал он больше чем надо. В общежитии тишина, видимо, джуниоры уже уехали. Странно, что лидер не разбудил его. Обычно он первый врывается в комнату макнэ и расталкивает его сонное тело до пробудного конца.
На кухне пахнет его любимым кофе, но когда он заглядывает в кофеварку, то обнаруживает только противную жижу на дне. Самому варить кофе лень, да он и не умеет, поэтому достает из холодильника минералку Хёкджэ. На глаза совершенно случайно попадается записка, оставленная лидером:
«Мы на репетиции. Не приезжай, лучше отдохни, как следует».
Кюхён переворачивает листок, но на обратной стороне ничего нет. Ну и что это значит? Откуда такое внезапное снисхождение? Кю быстренько набирает номер лидера, чтобы узнать, чем он обязан такой доброте.
- Алло? Тукки-хён?
- Кюхён-ши? Ты уже проснулся?
- М..да. Хён, почему вы меня не разбудили?
Лидер отвечает не сразу, словно обдумывает ответ.
- Мне показалось, что тебе нужен отдых, - наконец произносит он. - Или ты не рад выходному?
- И чем я его заслужил? - Кю не любит недомолвки, ему почему-то необходимо знать причину.
- Мне сейчас некогда, поговорим позже, - быстро проговаривает лидер и отключается.
- Отлично, - недовольно в пустоту бросает Кю, и отключает свой телефон. Тело до сих пор ватное, поэтому он решает посвятить свой выходной сну. Кладет минералку обратно в холодильник и решает, что для хорошего сна необходимо что-то покрепче.
...
Он кладет еще живое сердце на свою ладонь. Кровь стекает с пальцев и тяжелыми каплями ударяется о кафельный пол. Кю не может услышать запах, но ему кажется, что пахнет железом.
- Твое сердце в моих руках, - говорит ему человек, чьё лицо до сих пор скрыто тенью. – И я могу в любой момент сделать так. Он поворачивает свою ладонь. И… Кюхён уверен, что его сердце сейчас будет беспощадно растоптано.
- Проснись… Да проснись ты уже, наконец! – Кюхён слышит через чей-то полный боли крик голос лидера и мгновенно раскрывает глаза. Но в эту же секунду их зажмуривает.
- Чёрт, выключите свет! – кричит он. Глаза слезятся из-за внезапного яркого освещения. Лидер встает с кровати Кю, и щелкает по выключателю. В комнате все равно светло, но, по крайней мере, не так раздражающе ярко.
Кюхён осторожно открывает глаза и с удивление смотрит в окно. Оказывается, уже утро.
- Сколько я спал? – спрашивает он у лидера, пытаясь встать с кровати. Но Итук его останавливает и укладывает обратно.
- Как ты себя чувствуешь? – в голосе хёна слышится беспокойство.
- Хорошо вроде… - Кю немного в ступоре. – Зачем ты спрашиваешь?
- Ты истошно орал во сне. Я минут пять пытался тебя разбудить. – Тукки проводит по холодному лбу макнэ своей теплой ладонью. Кю немного знобит. Неужели он слышал собственный крик? – Не пугай меня больше так.
Кюхён кивает, только сейчас понимая, как ему плохо. Голова раскалывается, словно кто-то сверлит в ней дыры. Холодно до такой степени, что, кажется, будто на самом деле он горит.
- Я вызвал врача. Если хочешь, можешь поспать. – Тукки поправляет одеяло и, целуя макушку макнэ, выходит из комнаты.
Когда приезжает врач, Кюхёну становится еще хуже. Тело бешено колотит, к тому же сильно тошнит. Кюхён не ел со вчерашнего дня и если судороги не закончатся, то скоро он начнет блевать кровью. Горло уже саднит из-за очередных рвотных позывов.
Доктор прописывает какие-то таблетки, что-то объясняет Тукки-хёну, но все это для Кю на общем фоне. Он слышит голоса, видит картинку, но совершенно не понимает, что происходит.
- Пусть сейчас выпьет две таблетки, - мужчина протягивает лист с рецептом и упаковку снотворного. – И следите за тем, чтобы он больше не смешивал алкоголь с антидепрессантами. – Итук внимательно слушает и пытается, как и подобает лидеру, оставаться хладнокровным, но сердце предательски сжимается только от одной мысли, что их макнэ пьет антидепрессанты. А он еще считал себя самым заботливым лидером…
Проходит неделя. Кюхёну уже давно становится лучше, но лидер не отходит от него ни на шаг. Постоянно наведывается в комнату макнэ, измеряет температуру и давление, готовит какой-то противный травяной чай.
- Хён, меня уже тошнит от этой гадости, - Кю еле сдерживается, чтобы не слить противный напиток в раковину.
- Это полезно для твоего здоровья.
- Я уже здоров, - продолжает протестовать макнэ. – Хватит меня обхаживать как маленького.
- Ты и есть маленький. Глупый маленький ребенок, – лидер грустно вздыхает. – Ты мне не скажешь, что у тебя произошло? Какого черта ты принимал эту дрянь?
Кю молчит. Молчит, потому что сказать правду не может, а придумать правдоподобную ложь не получается. Все-таки Итук-хён не дурак, за столько лет научился распознавать, когда его донсэны врут, а когда говорят правду. Поэтому Кюхёну ничего не остается, как спасовать и ретироваться в свою комнату.
- Я пойду, прилягу, – бросает он на ходу, чтобы избежать дурацкие вопросы от лидера.
В комнате темно, потому что шторы наглухо задернуты. Кю на ощупь добирается до своей кровати, прихватив по пути ноутбук. За целый день он так вымотался, и тело требует отдыха, но вот парадокс, сна ни в одном глазу. Поэтому он играет несколько часов в старкрафт, слушает балладную музыку, но когда чувствует, что сил уже совсем нет, а уснуть он по-прежнему не может, выпивает две таблетки снотворного, которое прописал ему врач, и, наконец-то, засыпает. Сегодня Кюхёну ничего не снится.
…
Лицо исхудавшее и болезненно бледное, даже нос и скулы заострились, глазные яблоки красные из-за полопавшихся капилляров, под глазами залегли темные круги, губы синие, словно из них выпустили всю кровь. Кюхён с ужасом смотрит на свое отражение в зеркале. Ему кажется, что его тело просвечивает.
Снотворное помогает избавиться от кошмаров, но препятствует нормальному пробуждению. Несмотря на то, что Кю спит довольно долго, проснуться сам вовремя не может, поэтому каждое утро его будит кто-то из хёнов. Чтобы не клевать носом в течение всего дня, Кюхён вливает в себя две-три чашки кофе, днём пьет энергетики, а ночью, уже по традиции, две таблетки снотворного. Неудивительно, что через некоторое время его увозят в больницу с истощением.
В клинике Кюхёна пытаются перенастроить на новый режим – здоровое питание, витамины, прививки и никакого снотворного. В первые дни его мучает бессонница. Всю ночь макнэ слушает поминутное пиканье медицинского препарата и засыпает только под утро.
Две недели каторжного распорядка. Обязательный завтрак, обед, ужин, болезненные уколы три раза в день и двухразовый сон. Вдобавок, врач запретил пользоваться ноутбуком и плеером.
- Тебе надо научиться засыпать самостоятельно, а, не загружая себя играми и музыкой, - объясняет он на очередную жалобу макнэ.
Из джуниоров его навещают только Рёук и Сонмин, у остальных очень плотный график. Кюхён им очень благодарен, потому что вынужденное одиночество сводит его с ума.
Когда Кюхёна выписывают из больницы, ребята собираются устроить небольшой праздничный ужин. Рёук, как главный шеф-повар, колдует у плиты, остальные помогают. Через некоторое время стол буквально завален разнообразными блюдами. Но никто не успевает приступить к трапезе, потому что приезжает менеджер. Кюхёну делают выговор и предупреждают, что если случится нечто подобное, его просто напросто выгонят из группы.
- Такое больше не повторится, - обещает Кю, сдерживая слёзы. Группа – самое ценное, что у него есть.
Когда менеджер уходит, праздничное настроение уходит вместе с ним. Джуниоры расходятся по своим комнатам.
- Все образуется, – утешает Итук, укладывая своего младшего ребёнка в кровать. Кюхён зарывается лицом в подушку, чтобы не видеть жалеющие глаза лидера. Жалеют только ущербных.
- Это не лечится и калечит, - голос Кюхёна дрожит. В эту минуту ему совершенно безразлично, что о нём подумает лидер, поэтому он продолжает свою сумбурную речь. – Мне так тяжело, словно я завален кирпичами. В голове постоянно нехорошие мысли. И если они не прекратятся… Я свихнусь. Хён, почему так? – Кю поворачивается в сторону лидера. Он не плачет, но глаза немного припухли, сразу видно, что он сдерживает слёзы.
- Послушай, - Итук склоняется к лицу Кю. Ивил-макнэ сейчас больше похож на побитую куклу, глаза которой совершенно пустые, словно их покинула жизнь. - Время лечит все. Я не знаю, что у тебя произошло, но точно знаю, что наш любимый макнэ – самый сильный. Вспомни времена дебюта. Тебе было тяжело, но ты справился. Сейчас я уйду, и ты можешь не сдерживать слёзы. Но уже завтра я не прощу тебе никакую слабость.
- Спасибо, Тукки-хён. Я… Я не буду плакать.
Лидер сидит в комнате макнэ, пока тот не засыпает. Потом осторожно укрывает его вторым одеялом и выходит, тихо закрывая дверь.
А в голове как назло крутятся слова Кю «это не лечится и калечит».
…
Барьеры рушатся, стоит лишь чуть-чуть оступиться.
Прошлые три месяца казались чем-то далёким, нереальным и отжитым, как будто Кю провёл их в летаргическом сне. Он не привык проявлять слабость, и теперь ему было стыдно. Истязание через самоунижение не прошло бесследно – его душа изуродована, словно глубоко внутри разлилась склянка с кислотой. Теперь там обугленные чёрные дыры и совсем неживописные ожоги. Но, несмотря на то, что его душа итак безобразна, Кю продолжает свой путь по наклонной. Просто меняет маршрут.
Кюхён не успевает открыть глаза, как происходит незамедлительная реакция – голова трещит по швам. Наступает похмельное утро. Обычно организм Кю устойчив к алкоголю, но вчера, скорее всего, всё было намешено и перемешано. Рядом с собой макнэ обнаруживает чьё-то такое же нетрезвое тело.
- Чёрт, только не это! – Кюхён достаёт подушку из-под головы и накрывает ею пылающее от стыда лицо.
- Доброе утро! – видимо, недовольные стоны Кю разбудили его соседа по кровати. Произношение с акцентом, наверное, иностранец.
- Доброе, - бурчит он, убирая подушку с лица. На Кюхёна смотрит молодой человек европейской наружности, чуть старше, чем он. Простодушный и чистый взгляд, красивые скулы и мужественный подбородок жутко напоминают человека, которого больше всего на свете охота забыть. И осознание этого приносит дикую боль.
- Что-то не так? – с беспокойством произносит парень, когда лицо Кю искажается невеселыми эмоциями.
- Всё нормально, - Кюхён осматривает комнату, принадлежащую явно не ему и оценивает обстановку. Наконец, взглядом натыкается на свои вещи, которые, к счастью, были в одной куче недалеко от кровати. Оперативно собирая своё барахло, он параллельно спрашивает:
- Где ванная? - и когда иностранец объясняет ему, быстро скрывается за дверью.
Босыми ногами Кю стоит на холодном кафельном полу, но совсем не чувствует, что мёрзнет. Включает горячую воду и становится под душ. Мириады капель обжигают лицо, руки, плечи, но Кюхёну всё равно. Он находит мочалку и со всей силой трёт кожу, пытаясь избавиться от грязи. И снова истязание через самоунижение. Столько пустых убеждений и обещаний он дал себе, что изменится и больше не наделает глупостей, но всё напрасно.
Когда Кю выходит из ванной комнаты, на столе его ждёт ароматный мятный чай и печенье. Стандартный европейский завтрак, совершенно не подходящий для непохмелённого парня-корейца.
- Можно минералку или просто воды? - спрашивает он, садясь за стол.
Парень кивает и уходит на кухню.
- На твой вкус! – иностранец возвращается с тремя бутылками воды и ставит их перед Кюхёном. – И вот ещё, - протягивает таблетку, отвечая на вопросительный взгляд макнэ, - аспирин.
- Эмм…спасибо, - Кю удивлён такому доброму обращению с совершенно незнакомым человеком, сам он воспитанностью не отличался.
- Можешь вызвать такси, чтобы ближе к парковке?
- Конечно, - европеец набирает номер и, проговорив адрес, бросает трубку. – Готово. Но только тебе придётся подождать час-полтора, всё-таки не центр.
Завтрак проходит в молчании. Кюхён чувствует себя, мягко говоря, неловко.
- Я знаю кто-ты, - наконец говорит парень. Тело Кю мгновенно леденеет. Этого макнэ и боялся.
- Нет, нет, не волнуйся, я не собираюсь это распространять или как-то использовать, - сразу же машет руками он. - Прости, я не хотел тебя напугать.
- Тогда лучше бы промолчал, я чуть инфаркт не схватил.
- Извини, извини, - пропевает иностранец на английском известную песню супер джуниор, и у Кюхёна непроизвольно на лице появляется улыбка. – Я просто хотел попросить автограф для своей сестры. Правда она фанатка Ынхёка, но думаю, что твоим каракулям тоже будет рада.
- Снова Хекджэ, - обиженно бурчит Кю, расписываясь в записной книжке. – Только не рассказывай ей, как мы с тобой познакомились.
Иностранец смеется.
- Мы с тобой и не знакомились. Я тебя знаю, а ты меня нет.
Кюхён понимает, как глупо это выглядит - он проводит с незнакомым человеком целое утро и даже не спрашивает его имя.
- Извини. Как тебя зовут? – исправляется он.
Но парень лишь мотает головой.
- Наверное, ты больше всего на свете хочешь забыть обо мне, поэтому я не хочу загружать тебя столь несущественной информацией.
Про себя Кюхён с ним полностью соглашается, но вслух этого не произносит, чтобы не обидеть парня.
Звонит телефон.
- Да, спасибо, он сейчас выйдет. Такси уже на парковке, - сообщает иностранец.
Кюхён натягивает на голову капюшон, чтобы хоть как-то скрыть свою личность.
- Вот держи, это за автограф, - парень протягивает ему черные очки.
- Спасибо, - благодарит Кю, и выходит наконец-то из чужой квартиры, где было приятно находится, но сложно дышать.
…
Когда Кю возвращается в общежитие, его встречает недовольный лидер.
- Ты где шлялся всю ночь?
- С девушкой, - привычно врёт Кю, направляясь в сторону своей комнаты.
- Через пять минут все собираются в холле. Не заставляй меня за тобой бегать, - кричит Итук, когда макнэ хлопает дверью.
Он переодевается в чистую одежду, меняя толстовку на водолазку с воротом, чтобы скрыть засосы.
Ещё не хватало подколок со стороны хёнов.
В холле уже все собрались и ждут только макнэ. Кю садится на диван рядом с Рёуком.
- Прояви хоть раз уважение к старшим и приди во время, - отчитывает младшего Хичоль, даже не посмотрев в его сторону.
Ужасно хочется съязвить, но Рёук своим острым локтем тыкает в бок Кю, поэтому макнэ сдерживается.
- У меня к вам две новости и обе очень хорошие, - радостно сообщает Итук. – Во-первых, на следующей неделе возвращаются Шивон и Донхэ. Съемки их дорамы закончились, осталось несколько пресс-конференций.
- Здорово! – восклицает Хёкджэ, соскучившийся по своему лучшему другу, ну и по Шивону наверное тоже.
- Да, - соглашается лидер, - но ещё лучше, что с их приездом мы наконец-то можем приступить к работе. У нас будет новый альбом!
Все ликуют так, словно Корея выиграла чемпионат мира по футболу. Кюхён тоже счастлив, только вот первая новость немного оттеняет вторую - возвращение Шивона его совсем не радует.Глава 2. ПропастьГлава 2. Пропасть
Небо скрывается за грузными тучами, которые в любой момент грозятся треснуть дождём. Толпа, как противный жирный червь, тянется от одного края города к другому. Кюхён хмурится, прикрывая глаза, чтобы не видеть этот город с его жалкими внутренностями, и надеясь на то, что гребаная картина серой повседневности исчезнет. Открывает - всё на месте. Безликие люди, клонированные одним производителем, прилавки магазинов с бытовыми штампами, повсюду развешанные плакаты с улыбающимися айдолами.
Иногда Кюхёну кажется, что он — привидение: тело расползлось на атомы, а душа излучает едва заметную туманную дымку. На самом деле, макнэ нравится ощущать себя невесомым, но наткнувшись на какого-то слизня, выбившегося из толпы, его преодолевают сомнения о своем вымышленном несуществовании. Пульс на холодном запястье прощупывается, значит, всё-таки жив.
Когда человеку плохо, он во всём ищет трагедию, представляя себя в роли великомученика. Проще оттолкнуть все проблемы, прикрываясь своей никчёмностью, сильным же людям с трудностями надо бороться.
Жизнь Кюхёна напоминает банальную мелодраму. К несчастью, это не придуманное глупым сценаристом кино. Все было по-настоящему, сложно и убого одновременно. Макнэ не раз повторял себе, что он не маленькая девочка, чтобы ныть о неудавшейся любви, где и любви-то не было. Но почему-то внутри грустно воет сердце, словно его заколачивают железными ржавыми гвоздями.
Как бы Кюхён не убеждал себя, что ему, в общем-то, всё равно на Шивона и его невесту, но постоянные неразумные действия и нестабильные эмоции доказывают обратное. Ему не всё равно и это убивает. Кюхён уже давно мечтает справиться с этим мерзким чувством, которое выворачивает его душу наизнанку, втаптывает в грязь, но так устроен дерьмовый мир. Как не раскрашивай его, всё равно останутся черные пятна.
Наконец-то Кюхён добирается до заброшенного парка и садится на скамейку у неработающего фонтана. Вокруг ни души. На всякий случай макнэ опускает козырёк кепки на глаза и надевает капюшон. Встреча с кем-то из фанатов сейчас была бы совершенно некстати.
В наушниках голосит Стив Вандер о том, что есть удивительное место под солнцем, где каждый для себя найдет надежду. Кюхён же вопреки песни сидит под чёрным тучами, которые до сих пор сдерживают слёзы, и уже ни на что не надеется.
В кармане вибрирует телефон. Макнэ выключает плеер и отвечает на звонок.
- Кю, ты где?
- В компьютерном клубе. Сегодня намечается важная игра. – Кюхён чувствует, как что-то жгучее острое, похожее на стыд, кольнуло внутри. Ему не нравится то, что он врёт своему любимому хёну.
- Завтра утром первая репетиция в полном составе, поэтому возвращайся в общежитие до полуночи.
- Хорошо, - быстро обещает макнэ, заранее зная, что опоздает.
- Послушай, скоро пойдёт дождь, может мне лучше приехать за тобой? Где находится твой клуб? – и почему лидеру всегда необходимо проявлять заботу, когда она меньше всего нужна?
- Хён, не надо. Я вызову такси, не беспокойся!
Итук устало вздыхает:
- Это моё проклятие – беспокоится о вас. Ладно, я надеюсь, что ты меня не подведёшь, – завершает разговор Тукки-хён и отключается.
Кюхёну всего двадцать три года, но чувствует он себя на пятьдесят. Постоянные концерты, фанмитинги, фотосессии, перелёты из одной страны в другую... Никакой возможности нормально отдохнуть и посвятить хоть какое-то время своей личной жизни. Усталость сжимает сердце, пуская яд по венам и артериям, и теперь Кю парализован. Ему противно вспоминать счастливое прошлое, которое сменилось унылым настоящим, и страшно думать о будущем, в котором его не будет.
За воротами парка скрипят тормоза. У выхода припарковывается чёрная машина, в которой опускается переднее окно.
- Извини, я опоздал немного.
Кю натянуто улыбается.
- Ничего страшного, - говорит он, садясь за пассажирское сиденье.
Машина резво трогается с места.
…
Кю и Хичоль стоят у чёрного входа клуба. Макнэ ждёт, пока его ивил-хён докурит. На улице ужасно холодно. Дождь мелкими крапинками падает на асфальт. Кюхён стоит в одной футболке и своим дыханием пытается согреть онемевшие руки – зря он оставил куртку в машине.
- Если Чонсу узнает, что я пропагандирую младшим клубную жизнь, живьём меня закопает. А уж я-то не поленюсь прихватить тебя с собой, - угрожающе предупреждает Хичоль, выкидывая окурок в рядом стоящую урну.
- Не узнает, - в сотый раз заверяет его Кю. – До сих пор же не узнал.
Когда они заходят внутрь в воздухе висит табачный дым и запах алкоголя. Хичоль кивает на прощанье макнэ и направляется в сторону вип-зала, где каждые выходные собираются чокоболы. Между младшим и старшим ивилами уговор – в стенах этого клуба они незнакомы.
Кюхён подходит к барной стойке и заказывает джин-тоник. Делая глоток, морщится, бармен явно переборщил с соком лимона. Но, несмотря на это, он заказывает ещё одну порцию, потом ещё и ещё. Несколько стаканов алкогольного коктейля превратят любого воспитанного человека в зомби. А дальше уже всё происходит по стандартной схеме – первый встречный человек, грязная кабинка туалета, блудные прикосновения, пошлые поцелуи. Всего за несколько минут можно почувствовать, как мир вокруг тебя приобретает краски, всё кажется безупречным и чистым. Но когда первые впечатления проходят, ты понимаешь, что ничего красочного, безупречного и чистого нет, и не было. На самом деле, есть только ты, незнакомый человек и туалетная кабинка.
Когда на Кю обрушивается реальность происходящего, ему кажется, что он чувствует на своих плечах тяжесть всего мира. Грубо отталкивая парня, он выбегает из туалета, и, кидая последний взгляд на это проклятое место, идёт к чёрному выходу.
Дождь не перестаёт лить, наоборот только увеличивается в каплях и скорости. Кюхён прислоняется к стене. Нет, он не плачет и это не его слёзы. Во всём виноват дождь. Кю сползает вниз, царапая локти и спину о шершавую поверхность.
Проходит целая вечность.
- Какой же ты всё-таки придурок! – Кю поднимает голову и видит перед собой серьёзного Хичоля. Хён протягивает руку. – Пошли я отвезу тебя в общежитие.
Хиним заводит мотор, включает обогреватель и достает из бардачка сухие салфетки. Вытирает ими лицо, шею и руки макнэ, а потом накидывает на него куртку.
Они едут в тишине. Молчат даже динамики. Кюхён смотрит в окно, но там только пустота, словно город смыло дождём.
- Тебя проводить? – спрашивает Хичоль, когда они подъезжают к общежитию.
Кю отрицательно мотает головой, надевает куртку и кепку и, не попрощавшись, выходит из машины.
Время полпятого. Все мемберы давным-давно спят, поэтому Кю как можно тише пробирается в свою комнату. Войдя, он обнаруживает, что внутри горит свет, а на его кровати сидит лидер, печатая что-то в своём ноутбуке. Когда он замечает Кюхёна, его глаза расширяются сначала от удивления, потом от легкого ужаса. Итук подходит к макнэ, снимает с него кепку и проводит по мокрым из-за дождя волосам. Кюхён ждет, когда уже лидер что-нибудь скажет, накричит на него или даже ударит, но хён продолжает молчать. А немой укор в сто раз хуже всего остального.
- Ты меня очень разочаровал, - наконец говорит он.
Кюхён не замечает, как лидер покидает его комнату. А лидер не видит, как в карих, словно гиацинты, глазах макнэ потухли яркие огоньки - вспыхнули в один миг и разлетелись серым пеплом.
…
Утром Кюхён просыпается из-за того, что не может дышать, словно невидимые руки давят на горло и перекрывают кислород. Его мучает дикий кашель, кожа плавится из-за повышенной температуры.
Рёук, по наставлению лидера, готовит имбирный чай с мёдом и лимоном. Больно глотать, но ужасное жжение в гландах, вынуждает его выпить лекарство. Когда становится немного легче и кашель отступает, Кю проваливается в сон. Иногда Кюхён приходит в сознание, бормочет что-то нечленораздельное сипящим голосом, а потом снова уходит в беспамятство.
Постельный режим длится неделю. За это время Кюхён более или менее разбирается с сумбуром в своей голове и приходит к выводу, что пора меняться.
В понедельник он вместе со всеми мемберами едет на репетицию. Танец на их новый клип не самый сложный, но выматывает быстро. Поэтому уже к первому перерыву Кюхён валится с ног. В горле пересохло, ужасно хочется пить, но как назло, бутылки с водой стоят на другой стороне зала.
- Эй, Хёкджэ! Кинь воды! – больше похоже на приказ, чем на просьбу. Блондин смешно выпучивает глаза на такую наглость и игнорирует невоспитанного макнэ.
- Хёкджэээ! Воды! – ноль внимания.
- Донхэ-хён, кинь, пожалуйста, воды, - переключается Кю на Фиши. Тот улыбается, еле сдерживая смех, и кидает макнэ бутылку.
- Спасибо, хён! – и обращается к Ынхёку, - а ты еще удивляешься, почему Донхэ-хёна я люблю больше.
Хёк буквально кипит от такой явной издёвки, а Фиши и остальные мемберы смеются в голос.
Как же здорово, когда джуниоры вместе. Кю в такие моменты чувствует себя самым счастливым человеком.
Когда репетиция заканчивается, все направляются в раздевалку. Кюхёну же не судьба до неё добраться. Кто-то перехватывает его по пути, грубо хватая за руку, и заталкивает в подсобку. Макнэ больно ударяется головой о стену. В пыльном помещении темно, но несложно догадаться, кто стоит напротив, облокотившись о дверь.
- Так и будешь меня игнорировать? - интересуется Шивон. Его голос непривычно сух.
- А тебе, не всё ли равно? – вопросом на вопрос.
- Зачем ты так?
Кюхёна и Шивона разделяет всего несколько шагов, но, на самом деле, между ними целая пропасть, которую невозможно засыпать песком или закидать камнями, слишком глубокая – не закопать.
Кю закрывает глаза, потому что ему противно смотреть даже на силуэт Шивона. Святая простота, всегда милый, добрый и никогда ни в чём не виноват. Вот ведь бесит!
- Послушай, я серьёзно не понимаю. В чём я провинился? – спрашивает Шивон, так и не дождавшись ответа от Кю.
- Ну, давай подумаем, - в голосе макнэ полно яда. – Может дело в том, что ты сначала переспал со мной, и только потом рассказал о своей невесте? Или для тебя это недостаточная причина для обиды?
- Я её не люблю, - вместо нормального объяснения тихо признаётся Шивон. – Это семейная традиция, ты же знаешь.
- Мне от этого не легче…
Кюхён не замечает, как к нему подходит Шивон. Просто чувствует его неровное дыхание на своём лице. Близко, очень близко. Лёгкое прикосновение. Губы Шивона мягкие и тёплые, совсем не такие, как у Кюхёна – потрескавшиеся и холодные.
- Прости, - шепчет он, а макнэ задыхается от этой близости.
Поцелуй получается скомканным и неловким, словно два неопытных подростка практикуются друг на друге. Кюхён абсолютно уверен, что поступает неправильно и если он сейчас не отступит и не оттолкнёт Шивона, то самобичевание продолжится. В его копилке итак достаточное количество спонтанных ошибок.
- Я не хочу быть тупым углом треугольника, - Кюхён всё-таки находит в себе силы отстранится. – Не думал, что ты способен играть на два фронта.
Кю не видит из-за темноты, но почему-то уверен, что Шивон потупляет взгляд.
Обоюдное молчание только увеличивает напряжение. Отрицательный электрический заряд. Первым не выдерживает Шивон. Развернувшись, покидает подсобку, роняя по пути что-то увесистое.
Любовь и разум – две параллельные прямые, которые никогда не пересекутся. И хотя в этот раз Кю не пошёл на поводу у своего сердца, всё же в глубине души он надеялся, что Шивон не сбежит.Глава 3. Обрывки прошлогоГлава 3. Обрывки прошлого
*курсивом – флешбэк
Новая песня супер джуниор взрывает чарты. Наверное, в каждом уголке Сеула то и дело кто-нибудь да воскликнет «Hey! Mr. Simple». Их камбэк очень успешен и нет совершенно ни одного повода для расстройства. Один Кю ходит так, словно его обидел весь мир. В присутствии людей он старается быть таким же счастливым, как и остальные джуниоры, но наедине с собой необязательно притворяться.
Когда Кюхёну необходимо побыть в одиночестве, он приезжает в старый порт и смотрит на море, которое успокаивает и манит к себе. Раньше можно было увидеть проходящие мимо корабли, но теперь из-за ремонтных работ основного причала горизонт пуст.
Каменные булыжники больно впиваются в резиновые подошвы кед. Сейчас старый порт похож на мёртвую пустыню, лишь одинокая лодка ютится на песчаном берегу. Кюхён подходит к ней вплотную. Пахнет водорослями и прогнившими от сырости деревянными дощечками. Вот бы пустить лодку по морю и вместе с ней уплыть от всего, что так терзает душу, рвёт её стальными когтями; от всего, что ранит сердце, которое потихоньку тлеет, осыпаясь чёрным прахом.
Когда долго смотришь на море, кажется, что ты застрял между небом и дном и медленно утопаешь в этой темно-синей пучине. Тина кутает ноги, солённая морская вода заполняет лёгкие, и ты начинаешь задыхаться. Но всё понарошку. Всё не по правде. И ты, высвободившись из иллюзии, приходишь в себя.
…
- Как ты узнал? – Кю изо всех сил старается оставаться с непроницаемым лицом, хотя внутри всё кипит от негодования.
- Я видел тебя с каким-то парнем из стаффа, - Шивон садится на старую кровать Сонмина и в упор смотрит на донсэна, словно пытается прочитать в его глазах всю правду.
- И? Пропоёшь мне псалом о том, какой это ужасный грех?
- Я бы лучше прочитал тебе лекцию на тему безопасного секса. Ты был очень неосторожен.
От удивления у Кю приоткрывается рот, но он быстро берет себя в руки.
- Можешь не стараться. Я хорошо осведомлён.
- Почему ты никогда не говорил, что ты..эм..,-Шивон запинается, не зная как обозначить последнее слово.
- Хён, иди уже, а! – Кюхён демонстративно одевает наушники, давая понять, что разговор окончен.
…
Это происходит после очередного концерта в Китае. Кюхёну приходится заселиться в один номер с Шивоном, что напрягает. Теперь, когда хён знает о его не совсем традиционной ориентации, как-то неловко находиться рядом с ним наедине.
- Я в душ, - Кюхён не утруждается внесением своих вещей в комнату, оставляя чемодан и рюкзак на пороге. Лишь достаёт пижаму и сбегает в ванную комнату.
Там Кю проводит, наверное, целый час, в глубине души надеясь, что хён ляжет спать, и не будет надоедать ему с расспросами.
Но надеждам Кю не дано сбыться. Шивон сидит в кресле и смотрит новости.
Кюхён подходит к своей кровати, где лежит чемодан, любезно занесенный хёном, скидывает его на пол и ложится. Он бы с удовольствием сейчас поиграл в старкрафт, но боится, что Шивон с ним заговорит на не самую лучшую тему.
Заснуть не получается. Хён до сих пор смотрит телевизор. Непонятно, правда, зачем, всё равно все болтают на китайском языке.
Наконец-то гаснет свет и телевизор глохнет. В номере тишина. До поры, до времени.
- Кю, ты спишь? – Господи, ну почему бы хёну просто не помолиться и лечь спать!
- Благодаря тебе нет, - устало бубнит макнэ. – И видимо не усну.
- Я давно хотел спросить. Как ты узнал, что ты… - заминка, - что тебе не нравятся девушки?
- Хён, не начинай! – жалобно тянет Кю, надеясь на то, что Шивон пожалеет макнэ и заткнётся.
- Я не отстану.
Кюхёну приходится сдаться.
- Я не помню. Просто никогда себе не врал.
- А кто-нибудь из группы знает?
- Хичоль… - вылетает прежде, чем он успевает подумать, - хён, - добавляет Кю после паузы.
- Откуда? – удивляется Шивон.
Наступает тишина. Кюхён быстро пытается придумать вразумительный ответ. В самом деле, не скажешь же впечатлительному хёну о том, что потерял девственность с Хичолем. Эта информация его явно повергнет в шок.
- В одно время было очень тяжело и мне нужно было с кем-то об этом поговорить, - отчасти Кю говорит правду, просто опускает некоторые интимные детали.
- А ты… - Шивон собирается ещё что-то спросить, но Кюхён его прерывает.
- Хён, давай спать. У нас завтра ещё концерт.
Шивон лишь разочарованно вздыхает, но всё же желает макнэ спокойной ночи.
…
- Чёрт, лучше бы начал с учебной лиги, идиот, - Хичоль злится, когда его команда проигрывает в онлайн-игре из-за какого-то новичка.
Кю ждёт, когда хён успокоится.
- Ты же знаешь, Шивон хороший актёр, - наконец-то Хиним убирает ноутбук и продолжает прерванный разговор, - он не просто так донимает тебя с расспросами.
Кюхён сильно в этом сомневается, но не спорит. Старшего ивила не переспоришь.
- Кстати, ты сильно облажался. Так спалиться…
- Ты мне это уже третий раз говоришь, - перебивает Кю.
- Вот тебе пища для размышления, - Хичоль ухмыляется, - Шивон – бисексуал.
- Бисексуалы жадные, - спокойно замечает Кю, но новость его настораживает.
…
Почему иногда так сложно разобраться в себе? Осознание собственной слабости и трусости – это как ножом по старому порезу, так же глупо и больно. Страшно подумать, что это чувство с ним навсегда.
В порту гудит звонок на обеденный перерыв. Наконец-то смолкает шум ремонтных работ. Теперь можно услышать, как мелодично плещутся волны, звонко разбиваясь о скалы, а муссонный ветер играет с песчинками. Кюхён, как певец, во всём слышит музыку. Без неё он просто теряет часть себя, как потерял когда-то другую свою не менее важную часть. Наверное, поэтому Кю чувствует себя неполноценным. Словно его раскололи на две половинки и забыли собрать воедино.
Кю никогда не думал, что чувства к другому человеку так изнашивают. Шивон, Шивон, Шивон… Всё вокруг Шивон. Словно мир Кюхёна сократился до одного единственного человека. Даже сегодня находясь в старом порту, где абсолютная загробная пустота, он вспоминает о Шивоне, который когда-то был его другом, братом, семьёй. Сейчас же его так не назовёшь, потому что дружба – не бесконечность, у неё есть предел. А между ними этот предел давно стёрт.
…
Зависимость друг от друга превращает их в безумцев. Они пытаются урвать каждое свободное мгновение. Словно у обоих прогрессирует абстинентный синдром, удовлетворение не наступит, пока не примешь дозу.
Жизнь становится похожа на психорай.
Шивон мягко касается губ Кюхёна, но не целует, просто задерживается на секунду и спускается к шее, пройдясь горячим языком по подбородку. Отстраняется, чтобы помочь Кю снять футболку, а потом прижимается теплой щекой к обнажённому животу.
- Я хочу тебя, - хриплым голосом шепчет он, пальцами скользя по едва заметным шрамам – последствие страшной аварии.
Кю уже давно чувствует возбуждение Шивона, сам он возбуждён не меньше. Желание титановым пластом накрыло разум, и хотя что-то в затворках подсознания подсказывает ему, что так нельзя, что Шивон не просто так, он не на одну ночь... Но Кю уже давно сошёл с ума. А сумасшедшим прощается любое безумие.
Следующее утро приносит с собой нежность и ласку. Они час проводят в постели, дурачась. Но когда настойчивый будильник звенит в третий раз, приходится вставать.
- Свежевыжатый апельсиновый сок? – предлагает Шивон, когда они умытые и одетые заходят на кухню.
- А есть что-нибудь съестное?
Шивон разглядывает содержимое холодильника и достает пучок сельдерея.
- Фу, убери эту гадость, - Кюхён ненавидит овощи и прочую траву. – Обойдусь кофе. Слушай, ты говорил, что у твоих родителей брак по договоренности. Это вообще как?
- Ну, это связано с родословием, - начинает объяснять Шивон. - Мои предки очень щепетильно подходили к этому вопросу. Родители выбирают для своего ребёнка подходящую кандидатуру, ну и соответственно сватают. У нас это вроде как семейная традиция.
Кюхён кивает, а потом… Стоп. Что?
- В смысле? Если традиция, значит ты тоже? – уточняет он.
- Да. У меня уже есть невеста, - Шивон произносит это таким будничным тоном, словно говорит о погоде. А в голове Кюхёна образовывается минное поле, каждая мысль взрывает следующую.
Звонит мобильный Шивона.
- Это по поводу дорамы. Я быстро! Алло, да, я слушаю, - отвечает он и уходит в спальню.
Новость о том, что у Шивона есть невеста, немного сбивает с толку и неприятным эхом отдается в ушах. Конечно, они с ним не пара и всё такое, но тогда зачем это всё? Получается, Шивон не воспринимает его всерьёз, принимает, как нечто само собой разумеющееся… Кюхён чувствует себя глупым подростком, который по детской наивности напридумывал себе невесть что.
Кю уходит, не дожидаясь Шивона. Ему необходим свежий воздух, потому что в этой квартире так и смердит предательством.
…
Бледное солнце скользит за горизонт. Близится закат. Всё вокруг утрачивает форму и превращается в сплошное чернильное пятно. Воспоминания приносят только жгучую боль отчаяния. Видимо, пора возвращаться в общежитие, пока обрывки прошлого не утопили его в этом море.
Любовь – лицемерка. Это только на первый взгляд она кажется щедрой, окрыляя влюблённых и обещая им небесную высь. Но, на самом деле, крылья эти сотканы из камней. Взлетая, ты тут же срываешься в обрыв, на дне которого бессчетное количество стеклянных осколков.
Глава 4. Меджу реальностью и сномГлава 4. Меджу реальностью и сном
Кюхён просыпается глубокой ночью из-за каких-то странных ощущений. К его кровати прямой дорожкой скользит лунный свет, словно с неба стекает парное молоко. В каждом углу комнаты шепчутся вещи.
Он в спешке откидывает одеяло и бежит в ванную, чтобы не слышать пугающих перешептываний. Включает воду и опускает голову под ледяную струю - надо прийти в себя. Когда Кю чувствует тупую боль в шее, которая онемела из-за напряжения, то выпрямляется. Холодно. Он смотрит в зеркало, но не видит там своего отражения.
Кюхён просыпается.
За окном день. Небо темно-серое, словно его залило цементным раствором, а солнце, как пугливый ребенок, прячется за высокими домами. Он нехотя поднимается с кровати, сидит некоторое время, отходя от сна, а потом подходит к окну. Город захвачен плотным чёрным облаком пыли. Ветер кружит в воздухе не листья деревьев, а цветные пакетики и жестяные банки. Рай для перерабатывающей промышленности. Кюхён не понимает, что происходит. На улице ни души, словно за ночь все люди вымерли. Он выходит на балкон, чтобы лучше рассмотреть пустующий город, но не чувствует опоры и проваливается.
Немой крик. Кю просыпается.
Страх сковывает тело, он лежит с закрытыми глазами, пытается успокоиться. Вздох, выдох. Досчитать до десяти. Долбаная релаксация, но помогает.
Он на ощупь находит на рядом стоящей тумбочке стакан с водой и выплёскивает содержимое в лицо. Вроде не спит. Но чтобы удостоверится в этом окончательно, разбивает стакан о стену, собирает несколько осколков и сжимает их в кулаке. Темно-бурая кровь пузырится из порезов, больно.
- Чай? Кофе? – предлагает добрый Рёук, когда макнэ буквально вползает на кухню и плюхается на стул. – Ой, а что это у тебя с рукой? – спрашивает он, замечая перебинтованную руку Кю.
- Стакан разбил..ся. Пока собирал осколки, порезался, - врёт макнэ.
Терпкий напиток готов. Кюхён прозрачными глазами смотрит на чашку, усиленно вспоминая, что он хотел сделать.
- Ты в порядке? Болезненно как-то выглядишь, - в голосе Рёука слышится обеспокоенность.
Вспоминает. Залпом выпивает горячий кофе, обжигая ротовую полость. Жидкость, словно раскалённая магма, разливается по телу.
- Господи! Ты что делаешь? – Рёук в шоке и очень напуган странным поведением Кю. Он достает из холодильника контейнер с кубиками льда и ставит на стол. – Я сейчас!
Обратно он приходит с лидером. Тукки осматривает губы макнэ, которые по краям покраснели, словно он искусал их до крови.
- Вызвать врача?
Кюхён отрицательно мотает головой. Только не врача.
- Я в порядке, - медленно проговаривает он, стараясь не запнуться.
Лидер смотрит с подозрением на младшего и самого проблемного ребёнка. Видно, что он ему уже не доверяет.
- Ладно, - в конце концов, сдается Тукки, - если станет плохо, позови. Я скажу менеджеру, что ты приболел.
Из-за ожога, язык и нёбо ужасно саднят, и, кажется, что ломит всё тело. Макнэ весь день проводит в своей комнате и слушает музыку, три раза обновляя плейлист. На все остальное у него не хватает ни сил, ни желания.
Кюхён теперь живёт в автономном режиме. Переключается с одной функции на другую – ест, спит, поёт, танцует, играет, – а потом ждёт, когда кто-нибудь его уже выключит.
Чтобы избавиться от душевных страданий, он вновь начинает принимать антидепрессанты, намеренно увеличивая дозу до ста миллиграмм – выше нормы. В первое время помогает, Кю чувствует себя только на уровне физиологии. Спустя некоторое время появляются тревожные признаки – внезапный страх, дрожь в пальцах, абсолютное безразличие ко всему и ко всем на этом свете. Возвращаются кошмары, которые настолько реальны, что он уже не видит различий между явью и сном.
Кюхён добровольно погружается в одиночество, воздвигая вокруг себя высокие массивные стены. С хёнами он общается только во время работы, а с Шивоном вообще старается не встречаться, хотя это довольно сложно, учитывая совместные репетиции и выступления.
- Ну как? Уже лучше? – интересуется лидер, прикрывая за собой дверь.
Кю пожимает плечами.
- Я принес тебе холодный шоколад, - Тукки ставит кружку на тумбочку, а сам садится рядом с Кю. – Может, хочешь поговорить?
- Говорить больно. – На самом деле он обманывает, потому что говорить ему вполне нормально, но вот на душевную беседу Кю не настроен.
- Так бы и сказал, что не хочешь, - лидер всё равно догадывается. – Ты очень изменился за последний год.
- Повзрослел?
- Поглупел, - Тукки улыбается, когда Кю строит недовольное лицо. – Почему ты всегда всё держишь в себе?
- Хён, у меня всё нормально, честно.
- Когда-нибудь изведёшь себя окончательно, - с грустью говорит лидер и, понимая, что макнэ всё равно будет молчать, меняет тему. - Мне звонил связной из Китая. Суджу-М приглашают на шоу. Забыл, как называется.
- Когда?
- Уже в эту пятницу.
Кюхён что-то прикидывает в уме, путается и решает уточнить у лидера:
- Хён, а какой сегодня день недели?
- Вторник… Тебе точно не нужен врач? – и когда Кю морщится, лишь тяжело вздыхает. – Ты с каждым днём пугаешь меня все больше и больше.
- Хён, я, правда, в порядке. Тебе не надо волноваться по пустякам, - успокаивает макнэ.
- Я не могу. Вы же мои дети, - Итук берет кружку с холодным шоколадом в руки, делает глоток. – Пожалуй, я сам его выпью, - говорит он и выходит из комнаты.
…
Несмотря на то, что деятельность Суджу-М была приостановлена, их часто приглашают на китайское шоу в качестве гостей или жюри. Кюхёна нервируют все эти перелёты на один день туда - обратно. Он уже привык к постоянному давлению и гулкому шуму в ушах при посадке самолёта, но всё равно чувствует себя после этого отвратительно.
- Ты неправильно произносишь это слово, - исправляет его Джоу Ми, когда они сидят в гримёрной. До начала съемки осталось полчаса, а Кю до сих пор не может выучить приветствие на китайском.
- Да к чёрту, - злится макнэ и выкидывает лист бумаги с приготовленной речью.
- Злой ты, - Джоу Ми подбирает бумажку, стряхивает с неё пыль и, аккуратно складывая, кладёт в карман пиджака Кю. – Что у тебя случилось?
- Почему все думают, что у меня что-то случилось? Отлично у меня всё! От-лич-но! – ему уже надоело отвечать на дурацкие вопросы шаблонными ответами.
- Ну, ну, - скептически ведёт бровью Ми. - Ты поссорился с Шивоном?
- С чего ты взял?
- От исходящего между вами напряжения у меня волосы дыбом, - Джоу Ми театрально приглаживает свою причёску, - а то какими взглядами ты его одариваешь, спугнёт даже зверя.
- Мы разошлись с ним во мнениях, - внезапно выдумывает Кю. Детально рассматривает каждый свой палец, лишь бы не наткнуться на проницательные глаза хёна.
- Что ж это за мнения такие? Вы же семья! Вас помирить надо! – Если Джоу Ми стукнет в голову какая-то идея, то это уже серьёзная проблема.
- Не надо. Это тебя не касается!
- Я тебя очень хорошо знаю. Ты зациклен на своём. Но если кто-то говорит или делает то, что тебе не нравится, это не значит, что этот человек не прав, - философствует Ми, а Кюхён только больше раздражается.
- Есть вещи, которые обойдутся без твоего вмешательства, - грубит он, уже жалея, что вообще раскрыл рот.
- Съёмка через пять минут, - в гримерку просовывается голова Ынхёка и тут же исчезает.
…
«Я его убью!» - думает про себя Кю, когда Сонмин сообщает, что его вещи случайно занесли не в тот номер. Кюхён даже догадывается, кто это мог быть и в чей именно номер.
Когда он идёт за своими сумками, в дверях его встречает злой Шивон.
- Что это? – трясёт он антидепрессантами перед лицом макнэ.
- Да ладно? Ты в моих вещах рылся? – Кю зол не меньше. Он вырывает из рук Шивона упаковку с несвойственным ему остервенением.
- Они выпали из кармашка, когда я переносил твой рюкзак. Зачем они тебе? – его голос внезапно меняется. – Это из-за меня?
- Не делай себя центром Вселенной, - Кю хватает свои вещи с твердым намерением покинуть номер. Ночевать с ним в одной комнате он не собирается.
- Ну уж нет, - перед носом макнэ захлопывается дверь. Шивон закрывает её на замок, а ключи кладёт в карман брюк.
Кюхён кидает сумки на пол и от безысходности присаживается на кровать, закрывая лицо руками. В самом деле, ну не драться же ему с Шивоном. Силы у них явно неравные.
Шивон садится на пол, прижимаясь спиной к рельефной двери.
- Можешь сказать всё, что обо мне думаешь, - он начинает говорить первым, понимая, что Кюхёна к разговору надо как-то подтолкнуть.
- Я о тебе не думаю.
- Давай поговорим хоть раз как взрослые люди. Вечно ты передразниваешься как ребёнок. – Шивон пытается говорить спокойно, но инертность Кю его выводит из себя.
А Кюхён не знает что сказать. Просто снимает пиджак, скидывает кеды и полуодетый забирается под одеяло. Вот так вот глупо. Но ему можно – он же ребёнок.
Шивон поднимается на ноги и, не спрашивая разрешения, ложится рядом с Кю. Макнэ не шевелится, даже не вздрагивает от неожиданности, но сердце начинает бешено колотиться. Шивон обнимает его, утыкаясь носом в изгиб шеи. Его дыхание, словно холодный ветер, заставляет тело Кюхёна дрожать, а кожу покрываться мурашками. Макнэ пытается отодвинуться, но Шивон прижимает его к себе ещё крепче.
- Я не хотел, чтобы всё так вышло, - Шивон говорит искренне, но от этого легче никому из них не становится.
Кюхёну кажется, что мир внезапно замер и время остановилось. Он слышит только биение своего сердца и чувствует только тепло близкого человека.
Шивон резко поворачивает его, заставляя лечь на спину, а сам, по закону жанра, садится сверху. Они смотрят друг на друга, не отрываясь, словно играют в гляделки - кто первый моргнёт, тот проиграл. Кто сдается первым неизвестно. Просто мир снова вращается, стрелки часов перемещаются по циферблату, а они неистово целуются, словно после долгого воздержания.
Сумасшествие возвращается.
…
Рано утром Шивона и Кю будит непрекращающийся стук в дверь.
- Просыпайтесь! Через три часа надо быть в аэропорту, - кричит Сонмин.
- Мы проснулись! Хён, можешь уже не стучать!
- Всё, всё, я ухожу. – Стук прекращается.
Кю протирает слипшиеся после сна глаза и натыкается на серьёзный взгляд Шивона.
- Мы не в ссоре? – осторожно спрашивает тот.
- Не знаю… - Кюхён задумывается. Он уже не чувствует ненависти к Шивону. Он к нему вообще ничего не чувствует. – Нет, наверное.
- Мы даже толком не поговорили.
- Успеем ещё.
Собираются они быстро, потому что вещи не были распакованы. А принять душ, одеться и поесть для них уже привычно укладывается в час.
В самолете Кюхён сидит у иллюминатора. Его постоянно клонит в сон. Только Кю кажется, что он засыпает, как реальность цепкими когтями возвращает обратно в салон самолёта. Тело знобит, несмотря на то, что он укрыт теплым пледом.
Вдруг Кю чувствует, как самолет падает со скоростью света. Он ощущает это настолько чётко, что удивляется, когда видит спокойное лицо соседа. Каждый звук становится отчетливей, словно его включили на максимальную громкость. Он слышит, как крутится турбина, как капает вода из крана, как приглушенно переговариваются пассажиры.
Быстро идёт в кабинку туалета, закрывая за собой дверь. Перед ним снова зеркало, которое отражает всё кроме самого Кюхёна. Он ударяет по нему кулаком несколько раз, но стекло очень прочное. На n-ный раз у Кю всё же получается его разбить. Он смотрит на свою окровавленную руку, но совсем не чувствует боли.
Его будит Шивон.
...
Страх становится началом дня, потому что Кюхён до сих пор не уверен, что он, на самом деле, проснулся. В голове пляшут острые иголки, оставляя за собой глубокие болезненные ранки. Макнэ сжимает виски, чувствуя подушечками пальцев бешеную пульсацию.
- Кю, ты в порядке? – он слышит глухой голос Шивона, словно доносящийся издалека.
Кюхён не открывает глаза, потому что боится увидеть искаженную реальность. Тревога превращает его в параноика.
- Что с тобой? – повторяется Шивон.
- Принеси мне зеркало, - просьба Кю странна до помешательства, но сейчас он полностью равнодушен к собственному безумству.
- Зачем? – Шивон не понимает, что происходит с макнэ и смотрит, наверное, на него как на психа.
- Принеси! – Кю произносит это с таким отчаяньем в голосе, что Шивону просто ничего не остается, как идти искать чёртово зеркало.
- Держи.
Его глаза до сих пор закрыты. Когда в руках Кюхёна оказывается небольшое зеркальце, он ещё несколько минут не решается в него заглянуть. Наконец-то набравшись смелости, медленно приоткрывает веки. Сначала в зеркале появляется его подбородок, потом всё остальное лицо.
Кюхёну кажется, что он слышит собственный полный облегчения вздох. Значит, не спит.
…
Дежавю. Кю сидит в салоне самолёта у иллюминатора, укрывшись шерстяным пледом. Правда на этот раз вместо незнакомца его соседом является Шивон. Это немного успокаивает.
- Мы с тобой переспали? – напрямик спрашивает Кю, совершенно не стесняясь своего вопроса. Сейчас ему просто необходимо разделить реальность и сон, чтобы знать, где правда, а где ложь.
Шивон смотрит на него таким ошарашенным взглядом, что можно сразу догадаться, каким будет ответ.
- Ты со мной даже разговаривать не стал… Думаешь между нами могло что-то быть?
Кю качает головой. В самом деле, с чего бы это?
- Я вчера лёг, а потом…
- Потом ты уснул, - заканчивает за него Шивон, сосредоточенно уставившись в свой ноутбук.
Кюхён слышит, как хён быстро перебирает пальцами по клавиатуре и уже хочет спросить, что он там так усердно ищет, но тут Шивон поворачивается к Кю, разворачивает ноутбук монитором к нему и сообщает голосом профессора:
– Это из-за таблеток тебе снятся кошмары. У тебя синдром отмены. Вот, почитай.
Кюхён глазами пробегается по статье, которую нашёл Шивон. Так и есть. Теперь он вспоминает, что несколько дней не пил антидепрессанты. Просто забыл про них. А резкий отказ от сильнодействующего лекарства всегда тяжело воспринимается организмом.
- И что теперь делать? – в голосе макнэ слышится пугающая безысходность.
- Лечиться, - уверенно заявляет Шивон, словно речь идёт о простуде.
- Не вариант.
- Почему?
- Как ты себе это представляешь? Меня же просто засунут в клинику на реабилитацию. Это для Европы нормально - каждая пятая знаменитость лечится от анорексии или наркозависимости. А у нас… Фанаты меня возненавидят.
Шивону даже нечем возразить, потому что Кю прав.
- Ну, тогда придется заняться самолечением. Хотя это небезопасно. Всегда есть риск, что ты сорвёшься.
- Спасибо, что веришь в меня, - язвит Кюхён и сильнее укутывается в плед.
- Дело не в тебе. Это статистика.
Кю лишь пожимает плечами. Он чувствует себя ужасно уставшим. Шивон складывает ноутбук и убирает его в портфель. Потом обнимает Кюхёна, подставляя своё плечо.
- Поспи, я тебя разбужу.
Кю хочет запротестовать, но усталость берёт вверх. Он расслабляется и засыпает.
…
Кюхён каждую ночь перемещается из одного кошмара в другой в поисках реальности. Он словно затерялся в огромном лабиринте, блуждая по многочисленным коридорам, Кю ищет единственно верный путь – через боль. Потому что только боль позволяет отличить явь и сон.
Тонкое запястье левой руки в мелких порезах, которые не успевают затянуться. Кю нарочно так делает. Потому что надрез по старой ране больнее.
Когда становится совсем невыносимо, макнэ звонит Шивону. И тот приезжает, даже если время три часа ночи.
Они лежат в кровати Кю. Шивон снова превращается в хёна, который помогает своему любимому донсэну справиться с трудностями.
- Тукки-хён сказал, что я похож на наркомана… Я даже чувствую себя наркоманом, - делится Кю своими переживаниями. – Никогда не думал, что опущусь до такого.
- Все ошибаются. - Шивон смотрит на Кю, в глазах которого плещется холодная обречённость. Ему больно видеть, как макнэ с каждым днём увядает. – В скором времени это пройдет. Просто надо немного потерпеть.
В окно стучит холодный завывающий ветер. Кюхён ёжится, словно холод добирается и до него. Шивон чувствует, как тело макнэ дрожит. Ужасно хочется стиснуть его крепко-крепко в своих объятиях, чтобы он перестал трястись. Но Кю отворачивается, подвинувшись ближе к стене, словно прочитал мысли Шивона.
- Разбуди меня, как обычно, - просит он хёна, прежде чем уснуть.
Ему снится странный сон. Кюхён не проваливается в пропасть, не теряется среди зеркал, вся странность в том, что всё совершенно нормально. Такой странно обычный сон. Кю живёт в одной квартире с Шивоном. Они вместе смотрят телевизор, готовят обед, целуются и занимаются сексом. Сплошная романтика, приторная и сладкая, о которой мечтают все женщины. Только вот Кюхён не женщина, его от такого идеализма в отношениях выворачивает.
Кюхён просыпается раньше Шивона. По непонятной для себя причине, он полностью уверен в своем пробуждении. Одна рука спящего хёна прижимает макнэ к своей груди, а другая покоится под пижамной кофтой на его животе. Кюхён наслаждается этой близостью, пока есть время, ведь как-то только наступит утро и Шивон проснётся, между ними раскинется солнечный луч, расчерчивая границу.
Иногда Кю сам не понимает, зачем усложняет себе жизнь нелогичными условностями.
- Ты давно проснулся? – Кюхён дёргается от неожиданности. За своими размышлениями он не замечает, как проснулся Шивон.
- Недавно, - Кю пытается выбраться из объятий хёна, но тот его не выпускает.
- Пять минут, - просит он. – Так тепло, что вставать лень.
Шивон пальцами водит по обнаженному животу Кю, словно вырисовывает одному ему известные узоры. Зарывается лицом в мягкие волосы, которые пахнут сном, и почти невесомо целует затылок. Впервые в жизни Кюхёну хочется сдаться, наплевать на принципы и собственные правила. Но их утро длится только пять минут. Кюхён – профессиональный игрок, он не может уступить даже самому себе.
- Хватит, - прекращает макнэ всякие нежности.
- Почему ты всегда всё усложняешь? - Шивон приподнимается на локтях, хмуря брови. – Нам же было хорошо.
- Нас не было. А мне и без тебя неплохо, - Кюхён пытается встать с кровати, но Шивон его удерживает.
- Я отказался от своей потенциальной невесты, из-за чего родители до сих пор на меня обижены, а ты хочешь сказать, что…
- Это уже неважно, - перебивает его Кю. – Я действительно думал, что испытываю к тебе что-то кроме дружбы, но не успел в этом разобраться. А потом таблетки просто одурманили мне мозг.
- Не надо теперь всё валить на таблетки, - Шивон, отпуская Кюхёна, сам встаёт с кровати, быстро одевается и, задерживаясь у двери, напоследок кидает, - В этот раз ты сам всё испортил.
Кю слышит удивлённые возгласы хёнов. Видимо, они заметили как Шивон выходил из его комнаты. Но это совершенно неважно. Важно лишь то, что он, в самом деле, всё испортил.