applefish, спасибо за ассоциации. все тебе и все твое =)обратно не принимается хд
Крис/Чунмён
PG-PG-13, флафф
что, где, в каком аэропорту, ай донт ноу
и я не знаю, что это ))драбблМиниавтобус едет со скоростью тридцать километров в час, а облака плывут в обратном направлении в десять раз медленнее. Ветер в Шанхае прохладный, неторопливый, даже ленивый, перебирает ножками в воздухе, словно тучный паучок, который цепляется ноготочками за перистый сгусток пара. Крис приоткрывает окно, затем пробегается быстрым взглядом по салону, чтобы убедиться, что никому не продувает и менеджер не против, и возвращается глазами обратно к небу. Оно светлое-светлое: либо правда такое – не по-осеннему кристальное, либо фальшивит. В Шанхае ни намека на осадки, а в Сеуле на этой неделе обещают дождь…
Когда миниавтобус подъезжает к аэропорту, Крис рассматривает себя в отражении окна, затягивает хвостик повыше, надевает очки и поправляет шарф. Обычный ритуал, прежде чем показаться фанатам. Спустившись по ступенькам и почувствовав подошвой кед асфальт, он не сразу замечает подошедшую к нему девушку. Ифань автоматически берет протянутые ему в руки пакеты и нечто белое и мягкое, практически шепотом говорит спасибо, правда он не до конца уверен в том, что пошевелил губами и произнес слова благодарности вслух.
Менеджер идет быстрым шагом, словно их срочно эвакуируют как при пожаре. Крис идет следом за ним, краешком глаза рассматривая игрушку. То ли барашек, то ли заяц. Чудо-зверушка с добрыми, пусть и неживыми черными глазами, и забавной шляпкой на голове. Крис как-то некстати вспоминает Чунмёна в голубой панамке и только после этого понимает, насколько скучает по лидеру корейской подгруппы. Он всматривается в игрушку, стараясь не уронить пакеты. Кудрявая, как барашек, или как Чунмён… Ифань едва сдерживается, чтобы не закатить глаза на очередную глупую ассоциацию. Но любопытство, словно стрелка весов, зашкаливает, поэтому, когда они заходят в аэропорт и садятся на скамейку, он откладывает пакеты на соседнее кресло и проводит пальцами по искусственной шерсти зверька. Она теплая и мягкая, слегка шероховатая, на ощупь больше похоже на волосы Криса. У Сухо же волосы, шелковистые, его красят не так часто, поэтому они еще хранят натуральную гладкость. Ифаню нравится зарываться пальцами в прическу Чунмёна, выпрямлять перистые кудряшки до его бровей и наблюдать за тем, как пряди, словно запущенной механической пружиной, возвращаются в завитую форму. Нравится прижиматься губами к его макушке и вдыхать носом запах шампуня, краски для волос или очередного лака. Неважно, будет ли это аромат шоколада с корицей или зеленой мяты, Ифань привыкнет в любом случае и полюбит.
Крис обнимает игрушку, скорее неосознанно, чем по какой-то причине, едва касается подбородком ее шляпки, в которой вшита эмблема, похожая на пиратский знак с костями. Нет, Крис не проводит ассоциацию со сценическими костюмами Чунмёна, где сплошные черепа, он вообще никогда не замечает, во что Сухо одет. Тем более когда это свитера и толстовки, в которых Чунмён выглядит младше, чем есть на самом деле.
Пираты… Что-то цепляется за эту мысль, словно за крюк, но Ифань старательно это что-то отгоняет. Он совершенно точно не проводит параллель с фильмом «Пираты Карибского моря», который лидер корейской подгруппы пересмотрел, чуть ли не сотню раз. В конце концов, Крис всего на секунду позволяет себе признаться, что очень хочет посмотреть это кино с Чунмёном еще столько же сотен раз. Лишь бы вместе.
Позже, когда игрушка рассмотрена вдоль и поперек, Крис понимает, что ошибся с ее видом. Это не барашек и не заяц, а альпака – парнокопытное животное, похожее на ламу, только ниже ростом. У них длинная изящная шея, но это не делает их такими же прекрасными и грациозными, как ланей. Зато они забавные и смешные. Крис останавливает бурный поток своих мыслей – Чунмён тоже невысокий, у него длинная шея, вообще-то он прекрасный, правда не грациозный, зато забавный, милый, самый чудесный, красивый, милый, стоп, это уже было - стоп, стоп, стоп. Ифань радуется про себя, когда менеджер предупреждает их о скором вылете в Сеул. В самолете можно будет расслабиться, убрать игрушку в багаж с другими вещами и не думать о Чунмёне. Хотя как не думать о том, кто снится практически каждую ночь, присылает смс каждое утро и встретит его уже совсем скоро в их родном общежитии.
В оставшиеся несколько минут Крис надевает на альпаку свои очки, перевязывает синим шарфом и смотрит проницательно, словно ожидая от нее ответа. Зверек глядит на него добродушно. Ифань жалеет, что нельзя так же просто перевязать свое сознание, которое в скором времени грозится заполучить психоз. У Чунмёна тоже добрые глаза, не по возрасту уставшие, правда. Крис понимает, как ему тяжело, и всегда жалеет, что его нет рядом, чтобы помочь.
Стюардесса задает Крису вопрос, но он его прослушивает. Когда девушка тянется к альпаке, чтобы убрать ее на полку, Ифань мигом мотает головой и вежливо просит не беспокоиться – игрушка ему не мешает. Игрушка просто напросто сводит его с ума. Чунмён тоже сводит его с ума, но причем тут альпака никто объяснить не сможет. Крис делает вид, что не замечает, как на него пялятся остальные участники китайской подгруппы и другие пассажиры. Им не понять. Они-то уж точно не видят в альпаке Чунмёна. Да и ни один нормальный человек не увидит. А Крис просто скучает.
С закрытыми глазами проще абстрагироваться от внешнего мира, но сложнее не увязнуть в подсознательном, там, где ему улыбается Чунмён, мягко целует его и рассказывает какую-то глупость. Иногда Ифань боится, что после очередной поездки, когда они встретятся, им будет не о чем поговорить. И наедине друг с другом станет неловко. Крис перебарщивает с погружением в свое подсознание, потому что уже на периферии мелькают воспоминания, о которых не рассказывают вслух. Этого Крису тоже не хватает - чувствовать губами нежную кожу Чунмёна, пробовать кончиком языка ее на вкус, целовать до перекрытого кислорода и задыхаться, словно Сухо дышит за них двоих.
Жар мгновенно вспыхивает в солнечном сплетении и подливает к щекам, бьется истеричными толчками в висках. Крис резко подрывается с кресла, смотрит на игрушку в своих руках - альпаку, которая ему напоминает Чунмёна- , усаживает ее на свое место и пристегивает ремнем. Мозг подает сигналы о скором сумасшествии. Оказавшись в уборной, Крис включает холодную воду и прислоняется лбом к зеркалу. Из Шанхая до Сеула восемьсот сорок километров, три часа полета, из которых полтора уже прошло. Осталось совсем чуть-чуть, но чем ближе к Корее, тем больше мыслей. Крису не хочется возвращаться в салон, смотреть в глаза альпаке и видеть в ней взгляд Чунмёна. Потому что так даже пятилетние дети не сравнивают. Если бы игрушка могла покрутить лапой у виска, она бы так и сделала. Определенно.
Ифань подставляет руки под ледяную струю, остужает горячие щеки и возвращается обратно, пересаживая игрушку себе на колени. Снова закрывает глаза и засыпает.
Когда Крис встречает Чунмёна, то, не сдержавшись, смеется, представляя его в костюме альпаки. На немой вопрос поднятыми вверх бровями, Ифань качает головой и притягивает Сухо в свои объятия, прижимаясь губами к его макушке и радуясь, что теперь можно не ассоциировать и не представлять. Сегодня Чунмён ближе, как никто другой. Хотя он ближе, даже когда их разделяют восемьсот сорок километров или целый месяц.