Пейринг: Лухань/Лэй
Жанры: AU, Повседневность,
Рейтинг: PG
Предупреждения: приступ графоманства, поэтому смысла ни в одной букве, оос,
читать дальшеМалыш улыбнулся практически беззубым ртом и, уткнувшись носом в сладкую вату, прихватил губами кусочек от розового облака. Радостно зажмурился, чувствуя, как сахар с клубникой тают на языке и, помахав липкой ручкой на прощание, спрыгнул с пластиковой игрушечной черепахи, подбегая к своей маме. Молодая женщина подхватила ребенка на руки и тихо поругала, вытирая его испачканный пудрой рот и пальчики белым платком. Когда они скрылись за поворотом парка, Лухань сдвинул черную крышечку на объектив фотокамеры и убрал ее в чехол. Оказывается, чтобы показать счастье достаточно шести кадров с искренней улыбкой, чтобы почувствовать себя счастливым – сладкой ваты с клубничной пудрой. Он огляделся в поисках прилавка с всякими вкусностями, мечтая о фруктовом леденце, который можно было бы грызть, словно хорек, и по-детски радоваться тому, как щиплет уголки губ, но ничего похожего на торговую лавку в ближайшем радиусе не заметил. Лухань накинул на плечи рюкзак, скрепляя пальцы на ремнях, будто собирался прыгать с парашютом, и пошел прямо по аллее.
Новый парк был удивительным – живым. Даже деревья и подстриженные геометрическими фигурами кусты дышали вместе с легким ветром, который распространял помимо приятных ароматов белого зефира и горячего шоколада звонкие голоса. Смех детей слышался даже в отдаленной части парка у фонтана, разносился со скоростью света, как электрический ток, подзаряжая унылых взрослых и заставляя их хмурые глаза зажигаться по-новому, радоваться и улыбаться. На каждом шагу на лужайках стояли забавные стульчики для малышей в виде различных животных, качели, карусели, искусственные ручейки, маленькие фонтаны, в которых плавали деревянные кораблики.
Лухань дошел до конца аллеи и, решив, что обойдется сегодня без конфет, сел на мраморную ступеньку у самого большого в этом парке фонтана, потому что все скамейки были заняты семьями. Достав из рюкзака чехол, а из чехла любимую камеру, он повесил ее у себя на шее шероховатым шнурком и, снимая крышку, направил объектив на пожилого мужчину, игравшего с маленькой внучкой. Дед в причудливом черном костюме в желтую полоску, прихрамывая, танцевал, а девочка с завитыми черными волосами и в голубом платье кружилась вокруг него и заливисто смеялась. Рядом с ними на скамейки сидела бабушка и хлопала в ладоши в такт игравшей песни MGMT. Как раз про детей. Для полной празднично-детской атмосферы не хватало цветных мыльных пузырей, дяденьки, игравшего на электронном синтезаторе и чего-то еще, но Лухань не решился озвучить этого даже мысленно, потому что даже мысленно признавать себя одиноким в счастливой толпе людей не хотелось. Он сделал несколько кадров, акцентируя внимание на костюме деда и птице с необычной абрикосовой окраской на крыльях, которая отдыхала, приземлившись на спинку скамейки.
Позади Луханя журчала вода из фонтана, а в двух шагах ступенькой ниже сидел парень, уже несколько минут беспрерывно смотревший в потухший экран планшетника. Провел пальцем от панели до панели, потом, рассердившись, надавил ладонью, оставляя на сенсоре след, который быстро затянулся.
- Может, ты его все-таки включишь? – Луханю было весело наблюдать за бесплотными попытками парня заставить планшетник работать, но, в конце концов, совесть перевесила и он решил, что лучше подсказать, вдруг сам не догадается. Когда парень недоуменно посмотрел в его сторону, Лухань спустился к нему на ступеньку и, отобрав системное устройство, нажал на кнопку, что находилась снизу на ребре панели у самого края. Экран засветился стандартной линией программы и приветствием. Лу попытался так явно не улыбаться, обнаружив на рабочем столе Белого Кролика в сюртуке из «Алисы в Зазеркалье». Он передал планшетник парню и, отодвинувшись на два метра, сделал очередной кадр этого дня. Плюс одна искренняя улыбка на фотобумагу.
- Спасибо, - парень посмотрел на него с излишней благодарностью, никак не отреагировав на то, что его только что заснял на камеру чужой совершенно незнакомый человек, словно и не заметил. Загрузил навигатор и продолжил тыкать в экран, правда, в этот раз уже включенный.
- Что ищешь? – Лухань понимал, что ведет себя бестактно, но в единственный выходной недели можно, решил он. Ему просто очень сильно не хватало общения, что он искал его не только в людях, но и со всевозможными неодушевленными предметами. А с людьми было намного интересней, хотя бы потому, что они отвечали. Или были такими же забавными, как этот парень.
- Амстердам. Знаешь, где он находится? - ответил тот, причем на полном серьезе. Лухань, не сдержавшись, расхохотался, выронив из руки камеру, которая ударилась о грудную клетку. Смех резко прекратился. Лу поморщился от неприятной боли, снимая с шеи шнур и убирая аппаратуру, клятвенно обещая себе, что сегодня ее не вытащит.
- Знаю, в Нидерландах. Только ты слегка ошибся. Надо было брать западнее.
Парень посмотрел на него как на идиота, не понимая, что за чушь тот несет. Спустя несколько секунд на красивом растерянном лице отразилось понимание. Уголки его губ слегка дрогнули.
- Я говорил про кафе «Амстердам». Он недавно открылся. В объявлении сказано, что в новом детском парке, но я три раза обошел тут все… - объяснил он, выключая планшетник и пряча его в свой рюкзак, из которого торчала газета и альбом с нотной грамотой. Лухань успел заметить на обложке нарисованные закорючки, похожие на ключи, и записи карандашом. Парень достал газету, расправил ее и показал Луханю обведенное фиолетовым фломастером объявление. Кафе «Амстердам», угол 6, Парк Семейного уюта.
- Шестой угол находится на другом конце, не доходя до ворот, - сообщил Лухань, поднимаясь на ноги. – Я покажу, где это. Как тебя зовут?
- Лэй…Исин…нет, Лэй, - пробормотал странный парень, склонив голову вниз, когда закрывал рюкзак.
- Ладно, Лэй Исин нет Лэй, - не стал уточнять и переспрашивать Лухань. Это ведь его не касается – чужие секреты. – Пошли.
Пока они добирались до кафе, Лухань узнал немного о Лэе. Что тот совсем недавно приехал в их город, снимает номер в отеле, собирается задержаться, поэтому в поисках квартиры и работы.
- Можешь переехать ко мне. Мне как раз нужен сосед. Аренда за квартиру большая… - наполовину соврал Лу. Сосед ему был не нужен в плане экономии, потому что деньги фотографу и параллельно журналисту выплачивали немаленькие. Скорее, опять-таки в эгоистичном плане, для себя, общения и чувства комфорта, как в доме родителей или у лучшего друга. Так ведь нечестно, когда во всем мире чуть ли не…Лухань задумался. Ну, неважно, сколько конкретно человек, но очень много, а ему по вечерам приходилось разговаривать со стенами кухни и перекрикивать внезапно засвистевший чайник.
- Было бы здорово, - без вопросов согласился Лэй, еще больше удивляя Луханя. Общались друг с другом так, словно были когда-то знакомы, просто очень давно не виделись. Вот что значит, наверное, на одной волне.
В «Амстердаме» было здорово. Ничего общего с Нидерландами. Все абсолютно белое – от стен до мебели – но не раздражающее. Словно они зашли в огромный холодильник в три этажа. Столики были расположены по краям в стенах и скрыты за пластиковыми окнами. Спиралевидные лестницы спроектировали в форме ДНК, а ступеньки были раскрашены как клавиши – белый, черный, черный, белый… Казалось, что если по ней побежать, то можно сыграть произвольную мелодию. Набор нот, не более. На втором этаже стоял черный рояль – единственное, что сразу бросалось в глаза, помимо интерьера в общем. К ним подошел официант в стандартной черно-белой форме, но со смешным колпаком на голове, и сообщил, что свободны только два столика на третьем этаже.
- Я по поводу работы, - сказал Лэй и головой кивнул в сторону рояля. Официант попросил их подняться на второй этаж и подождать менеджера.
- Ты профессиональный пианист?
- Скорее, бездарный музыкант, - грустно улыбнувшись, проговорил Лэй. – Но я не унываю.
Лухань не успел ничего ответить, потому что к ним подошел полный мужчина с добродушным лицом и, поприветствовав Лэя пожатием руки, пригласил сыграть на рояле любую композицию.
Первые ноты забились глубоко внутрь, под грудную клетку Луханя, зазывая за собой остальные. Резко на душе стало так приятно, словно он надышался сладкой ваты.
В этот же день Лэй устроился на работу в кафе и стал соседом Луханя.
...
По мнению Луханя, Лэй был идеальным соседом. Готовил вкусные завтраки, отсутствовал целый день на работе, что упрощало их обоюдную жизнь, потому что если Лу не нужно было делать какие-то снимки, то он сидел дома и печатал статьи по темам, которые присылал редактор. В такие моменты ему нужна была тишина. Вечерами парни сидели на кухне, пили чай. Лэй рассказывал истории, произошедшие с ним за весь день. Ничего необычного там не было, но самого Исина, кажется, вдохновляли даже самые простые случаи. На днях один мужчина попросил его сыграть песню Ван Моррисона, а сам, включив микрофон, вышел на сцену и спел. После общего выступления мужчина пригласил Лэя к нему за столик. Он был не один, с дочерью чуть младше самого Лэя; рассказывал им обоим о джазе, ирландской музыке и Элвисе Пресли. Лэй только когда прощался с этим мужчиной, узнал, что тот слепой. Поэтому музыка для него была неосязаемым спасителем.
- Представляешь, его дочь не знала, кто такой Элвис Пресли. Для нее, что Джон, что Элвис - просто имена, - по-своему жаловался Исин, не понимая, как можно не знать героев других поколений. Лухань решил промолчать и не сообщать о том, что никогда не слышал песни короля рок-н-ролла.
Вечера с Лэем стали самыми ожидаемыми. Как в том парке, где комфорт и ощущение настоящего дома.
...
Прошел месяц, а с ним и лето. Пока осень отвоевывала свое законное место дождями и промозглыми ветрами, Лэй все чаще уходил в себя, меньше улыбался, а вечером вместо рассказов брал в руки гитару, купленную на первые заработанные деньги, и играл...очень фальшиво, путаясь в аккордах и перескакивая струны, сбивал схему перебора.
- На тебя так погода влияет? - Лухань сел рядом с ним на диван и, отобрав гитару, отложил ее за спинку, чтобы друг перестал мучить соседей снизу. Время приближалось к полуночи. - Ты совсем сник.
- Наверное... - не стал вдаваться в подробности Исин. Или Лэй. Лухань до сих пор не знал его настоящего имени. Он никогда не спрашивал о прошлой жизни соседа, потому что если бы Лэй хотел рассказать, то сделал бы это в тот день, когда они познакомились. Или в один из их вечеров.
- Я спать пойду...и ты ложись, - Лу потрепал Исина по волосам, как маленького ребенка, и, уходя к себе в комнату, пожелал другу добрых снов. Хотя на языке уже недели две как крутилось «А знаешь, кажется, ты мне нравишься». Но «кажется», как камень преткновения, останавливало, поэтому он молчал.
Лухань уже засыпал, когда почувствовал, как кровать на свободной стороне прогнулась под весом чужого тела. Он открыл глаза, но в темноте все равно ничего не увидел. Хотя видеть и не надо было. Только Лэй пах черным чаем и карамельными конфетами.
- Сегодня одна старушка попросила сыграть что-нибудь из новоорлеанского джаза. Я сказал, что не умею играть на духовых инструментах, а она мне безапелляционно «Так учись. Время тебя ждать не будет».
Лухань подвинулся поближе к Лэю, чтобы укрыть того одеялом. Все-таки на улице осень и даже утепленные окна не спасали от холода, потому что батареи все равно были холодными.
- У тебя бывает такое ощущение, что время бежит, а ты абсолютно ничего не успеваешь?
- Постоянно. Особенно, когда стою в пробке, - несерьезно ответил Лухань, почему-то пугаясь такого Лэя. Исин еле слышно, но ощутимо вздохнул. Теплое дыхание опустилось на кожу шеи Лу конденсатом, но теплее от этого не стало. Потерянный Лэй – это холодно. Лухань, услышав шорох одеяла и скрип кровати, схватил друга за руку и вернул к себе обратно в постель.
- Спи у меня. Не хватало, чтобы ты потерялся в коридоре, - полушутя сказал он, обнимая Исина крепко-крепко.
Иногда было страшно, что все это на самом деле сон и Лэй один из его актеров. Потому что каждый день проходил как в легком тумане, словно под дурманом, в ушах тихо чем-то позвенивало, как убаюкивающими колокольчиками. А беззаботность полностью стирала грань реальности. Лухань закрыл глаза, мысленно мотая головой. Ночью всегда приходили неправильные мысли.
…
Когда осень сменилась зимой, ветер вьюгой, а дожди снегом, Лэй сбросил Луханю смс «Я потерялся». Лу сразу же перезвонил ему, стуча пальцами по компьютерному столу при каждом гудке.
- Опиши место, где ты сейчас находишься? – чуть ли не крича в трубку, на одном дыхании выпалил Лухань.
- В парке. Здесь еще виднеются скамейки из-под сугробов и посередине стоит заледеневший фонтан, но я не могу найти выход, - хриплым, уже простуженным голосом, но спокойным для потерявшегося человека тоном ответил Лэй.
На улице шел крупный снег.
Лухань подъехал к Парку Семейного уюта, паркую машину у ворот. Было совсем безлюдно, кроме одного человека, что сидел на покрытой льдом ступеньке у фонтана. Лэй смотрел на небо и ловил губами снежинки.
- Как ты умудрился потеряться? – строго поинтересовался Лухань, накидывая на Исина капюшон и протягивая ему свои перчатки.
- Я не умудрялся. Так выходит, - пожал плечами Лэй.
…
Весной, когда деревья сбрасывали с себя снег, а небо перекрашивалось в светло-розовый, Исин пропал.
Лухань звонил ему на сотовый, но раздражающая тетка просила перезвонить позднее. Каждый день.
Пока не наступило лето. Лухань снова привык разговаривать со стенами и жаловаться им на своего начальника, ни слова не упоминая о человеке, который когда-то здесь жил.
…
За целый год в парке ничего не изменилось, кроме, быть может, перекрашенных скамеек. Лухань купил сладкую вату, почти что не чувствую себя неловко, когда стоял в очереди вместе с мамами и их детьми.
…Чтобы быть счастливым достаточно сладкой ваты с клубничной пудрой.
Лухань прошел длинную аллею и, хотя в этот день этим летом скамейки были заняты не все, он сел на ступеньку у фонтана.
- Нельзя оставлять пустые клетки. И надо, чтобы цвета рядов совпадали, - сообщил Лухань парню, что сидел ступенькой ниже и играл в стройку на планшетнике с поцарапанным экраном. Фигуры ссыпались и беспорядком ложились на другие фигуры. Лухань спустился на нижнюю ступеньку и отобрал планшетник, тут же выравнивая игру.
- В этот раз ты потерялся надолго, Лэй Исин нет Лэй, - внезапно Лухань выключил устройство и серьезно посмотрел на притихшего Лэя. – Я все пытался понять тебя, но, видимо, упустил момент, когда было можно.
- Слышал когда-нибудь про вечный поиск? Чтобы найти себя, нужно постоянно что-то искать, перебирать варианты…
- Ты нашел себя? – перебил его Лухань.
Лэй покачал головой:
- Окончательно потерял.
- Можем вместе поискать? – предложил Лу. – Только в этот раз не заставляй цеплять на тебя отслеживающий жучок.
- Ты не обиделся? – осторожно поинтересовался Лэй слегка удивленным голосом.
- Сначала обиделся. Даже злился и клялся, что на следующий футбольный матч вышлю тебя вместо мяча, но потом переболел. Злость прошла…и…ты такой, какой есть. Этого ведь не изменить? – полувопросительно.
На их затылки приземлялась каплями вода из фонтана, а в ресницах путались солнечные лучи. Лухань пододвинулся к Лэю и, проведя пальцами по не затронутым солнцем белым скулам, тихо попросил:
- Не уходи больше. Со стенами невозможно разговаривать, они вечно перебивают.
Лэй улыбнулся и, отняв от своего лица его руку, прикоснулся губами тыльной стороны ладони.
- Просто к ним нужен особый подход, - со знанием дела оповестил Исин и, еще тише, чем Лухань, прошептал:
- Ты мне нужен.
Лухань чувствовал, как внутри все буквально кипит от счастья, но сладкая вата с клубничной пудрой никакого отношения к этому не имели.