[evil-maknae]

спасибо

29.08.2012 в 23:12

Пишет  malinnesta:

Три "К" Ким Чунмена
Пейринги: Крис/Чунмен, Кюхен/Чунмен, Кай/Чунмен
Жанры: Слэш, Романтика, Юмор
Посвящение: Эдди... я обещал, я сделал... не знаю соответствует ли это твоим представлениям, но т.к. кроме пейринга и основной сюжетной линии не было задано ничего, я дал волю своему воображению и приложил максимум усилий, чтобы тебя не разочаровать) Было очень весело вновь окунуться в мой любимый жанр на все времена, "под'еб" то бишь.
Примечание: Писалось под Maroon 5, каждая глава имеет свою песню-вдохновение
Рейтинг: PG - 13
Статус:завершен

Часть первая: Решения

Вязкая, почти осязаемая пекинская жара впитывалась в поры и втекала кисельными реками под кожный покров, перемешиваясь с кровью и скользя по венам, подкатывала к беспокойному сердцу, выбивающему сбивчивый ритм. Лидер Exo M мялся у окна в бессмысленных раздумьях варьирующихся от - закрыть окно и включить кондиционер или же - оставить все как есть и всю ночь смачивать простыни своим потом. В обычную ночь обычного лета все решения были бы приняты в мгновение ока, но необычная ночь необычного лета сбивала с ног, напрочь лишая возможности двигаться и адекватно рассуждать.

Ночь обещала быть беспокойной, потому что в ожидании загулявшего Чунмена китаец успел пересмотреть огромное количество роликов и фанкамов, перечитать бесчисленную дребедень и миллион раз чертыхнуться и, наплевав на остатки гордости, и не поехать с менеджером выискивать корейца во всевозможных сомнительных клубах Пекина. Ему каждую ночь ужасно не хватало маленького, щуплого, улыбчивого парня под боком и он превратил лазание во всемирной паутине в ритуал, непременно сопровождающий его перед сном. Сайт за сайтом, фотография за фотографией, фанатские письма и комментарии, выводящие его из себя, пару раз ему на глаза попадались даже фанфики, в которых черным по белому было написано: они с Сухо - неканон, они с Сухо спят друг с другом во всех мыслимых позах, придуманных человеком, и немыслимых, придуманных все тем же человеком с безумной фантазией, они с Сухо друг друга ненавидят, Сухо всегда страдает, Крис всегда холоден, Крис всегда идеальный, Крис - всегда Крис, а Сухо - забитый по жизни Сухо, с вечной проблемой по имени "Крис"…

На самом деле все обстояло с точностью до наоборот - Чунмен всегда опережал Криса на несколько шагов; китаец гонялся за ним, ухаживал, как за маленьким ребенком, служил жилеткой и подтирателем соплей, выслушивал его ор и пьяную тарабарщину по телефону по поводу и без, мог посылать 100 смс в минуту, на что кореец отвечал вялыми "да" или "нет", мог, как сейчас, не отвечать на звонки, переходя все границы дозволенного и откровенно наслаждаясь своим поведением, он упивался ревностью Криса, захлебывался в море его бурных эмоций и ни на минуту не задумывался о причиняемой им боли. А китаец… терпел. Стойко выносил все издевательства, удивляясь, что именно с ним произошло и когда именно он успел превратиться в половую тряпку, об которую только и можно, как вытирать грязные ботинки маленького размера. Он просто не умел злиться на вечно лыбящегося парня с макаронной фабрикой на голове... Или не хотел злиться.


Крис напряженно отсчитывал секунды вялотекущего времени в надежде дождаться от Чунмена хоть какой-нибудь новости и спокойно заснуть, но тишина практически трещала по швам, заставляя воровато оглядываться по сторонам и кидать полные надежды взгляды на молчаливый телефон. Минуты ускользали из под пальцев, предательски напоминая мелкий прибрежный песок, а чаша терпения переполнялась едким чувством отчуждения и наигранности их отношений, каждый вдох приближал китайца к обрыву, с которого только и возможно, что сигануть, матерясь и закрыв от страха глаза.

Лидер потянулся к телефону и набрал всего два слова: "Давай расстанемся…" Он несколько долгих секунд пытался прощупать сетчаткой глаза каждую буковку в отдельности и сложить, наконец, их в стройное предложение со смыслом; предложение выстраивалось, но отнюдь не красиво, а гадко и фальшиво, однако палец, зависнув над экраном и мелко дрогнув, все же отослал характерным движением сообщение в чунменовскую пустоту. После Крис довольно невозмутимо закрылся на ключ и выключил телефон, не собираясь выслушивать ненужных оправданий, лениво включил чудо техники под кодовым названием "кондиционер" и на удивление быстро уснул.


Плотно прикрытые окна, занавешенные цветными шторами, приветливо пропускали лучи солнца, которые сейчас невозможно было прочувствовать и тем более понять насколько они на самом деле теплые и мягкие. Резкий стук в дверь вывел из забытия, окатив ушатом холодного, призрачного пота, китаец поежился от неприятных ощущений и зарылся в одеяло, предусмотрительно высунув кончик носа, чтобы впитать немного прохлады спасительного воздуха. Работающий кондиционер по мановению волшебной палочки вновь ввел его своим монотонным гудением в легкую пелену полудремы, но царапающий кошачий скрип опять выкинул китайца из состояния зыбкого сна. Он прислушался в надежде, что ему это показалось, но повторившийся звук заставил широко распахнуть глаза и кинуться к запертой двери - все что угодно только бы не дать Сухо перебудить всю общагу. Чунмен ввалился в комнату шумно, катастрофически феерично размахивая руками и тряся головой, он замер на доли секунды на пороге, но будто придя в себя, кинулся на Криса с кулаками.

- Гад! Ты на самом деле хочешь, чтобы мы расстались? Хочешь выкинуть меня как шавку, не оглядываясь назад, хочешь убить меня своим безразличием? - пьяный в стельку кореец не успел осесть на пол, зависая в руках Криса и истерично выплевывая слова.

- Ты снова пьян… Чунмен-а! Тебе не кажется, что пора завязывать? И кто кого убивает безразличием? Мне представить весь твой послужной список или же ты сам все вспомнишь? Без инородного вмешательства… - китаец одной рукой прикрыл дверь, второй - придерживая Сухо за талию и балансируя на грани, практически подполз к кровати. Чунмен панически дернулся и выскользнул из рук Криса, впечатываясь пьяной физиономией в подушку.

- Тобой пахнет, как я люблю это, - лидер Exo K втянул впитавшийся в наволочку аромат глубоко в себя, выдыхая гадкий перегар и отравляя подушку коктейлем неприятных запахов.

Крис скривил идеальное лицо в неидеальной гримасе и, сощурив глаза, четко выговорил:

- Это больше не пройдет, если не можешь бросить пить, никаких разговоров не будет; не можешь бросить шляться по ночам, никаких поблажек не жди; не можешь находить время для меня, не будет никаких ночей. Я ясно выразился?

Чунмен даже не повел бровью, он лишь с остервенением начал срывать с себя одежду, в надежде оголить хоть малую часть тела, чтобы Крис перестал нести чушь, успокоился и, наконец, начал адекватно соображать, ведь китаец любит его, хочет его, и просто не в состоянии спокойно стоять в сторонке, когда перед ним распластывается соблазнительное молодое корейское тело. Как назло голова предательски застряла в вороте футболки и Чунмен, отчаянно сопротивляясь омуту ткани, свалился с кровати. Блондин улыбнулся и помог снять непутевому парню майку, на что младший смешно оскалился и, вооружившись пошлыми стонами, принялся привычно соблазнять своего китайца.

- Чунмен-а, не пройдет… На этот раз я очень серьезен, проспись и подумай, что ты делаешь с нами, - Крис развернулся на носках и направился к двери, попутно собирая кое-какую одежду - ночевать с Сухо сегодня ночью он не собирается.

- Ты на самом деле этого хочешь? Ты думаешь, сможешь без меня прожить? Да меня уведут в мгновение ока, ты даже не успеешь моргнуть, китаец хренов! - несмотря на подпорченное настроение, бессвязная речь заплетающегося языка изрядно повеселила Криса, и только потухший взгляд карих глаз с головой выдавал его отнюдь невеселые мысли и гниющие чувства; он вышел из комнаты, аккуратно прикрывая за собой дверь и надеясь, что Чунмен все же не разбудил спящих ребят своими воплями. Крис тихо проскользнул в гостиную и улегся на диван, давая себе слово, больше никогда не идти на поводу у мелкого парня, который с изрядным постоянством, за сомнительную плату имеет ему мозги каждый божий день на протяжении последних нескольких месяцев…
Maroon 5 - Nothing Lasts Forever

Часть вторая: Странности

Последние дни пребывания корейской подгруппы Крис стойко строил из себя каменную статую и старался не встречаться взглядами с Сухо. Он знал, любое неверное движение или его фирменный пронизывающий до костей взгляд, брошенный на Чунмена и вся его хваленная выдержка, гаденько насвистывая легкий мотивчик, полетит к чертям. Глупейший аутотренинг стал вечным спутником по утрам, а по ночам… Китаец просто запирался в своей комнате, затыкал барабанные перепонки черными капельками наушников и надолго выпадал из реальности, стараясь не сосредотачиваться на каких-либо посторонних звуках. Каждое утро он находил Чунмена, уснувшим у своей двери; кореец заявлялся под утро, вымотанный и откровенно не в себе, доползал до комнаты Криса и долго тарабанил, в тщетных попытках быть впущенным в обитель старшего. Но Крис в прямом и переносном смысле упорно закрывал уши и глаза на жалкие попытки младшего помириться. Ребята бесконечно жаловались на истерики, закатываемые Сухо, просили их прекратить мучить друг друга и разобраться в отношениях без свидетелей: тихо и мирно; но если Сухо скидывал все проблемы на Криса, жалостливыми глазами окидывая одногруппников и моля их о помощи, то китаец просто говорил, что его личная жизнь никого не касается, и он не обязан идти на поводу у вот-вот сопьющегося бывшего парня.

Когда корейцы, наконец, засобирались домой все глубоко вдохнули и облегченно выдохнули. Прощание в аэропорту было душераздирающим и сопливым - Тао по законам жанра едва сдерживал крокодильи слезы, обнимался со всеми подряд, держал всех за руки, давая бесчисленным фанаткам такое же бесчисленное количество поводов, что в их группе не "все хотят Криса", а "Тао хочет всех". И только Крис стоял чуть поодаль и усиленно притворялся, что не следит краешком глаза за веселым Чунменом, о чем-то щебечущим с Чен-Ченом и смешно переступающим с ноги на ногу. Когда Сухо все же не выдержал и подошел на опасно близкое расстояние, китайцу захотелось вышибить себя память, залезть руками в черепную коробку и перемешать истерично орущие мысли, забыть обо всех обидах и глупостях и просто обнять парня, больно, стискивая руками худое тельце, заставляя его брыкаться и кричать как раньше... Как раньше уже никогда ничего не будет.


- Так и будешь на меня не смотреть? - Чунмен приподнимается на цыпочках, чтобы хоть как-то сократить расстояние между своими губами и ухом Криса.

- Да, когда смотрю, не вижу тебя настоящего - человека, которого знаю не один год… Сейчас ты просто оболочка, а моего Чунмена тут нет, - как можно тише, но очень четко выговаривает китаец. - Если тебе все равно и такая жизнь тебя устраивает, нам как всегда не о чем говорить.

- Жестокий… - грустно кивает Сухо через плечо и направляется к своей подгруппе. Крис не может отказать себе в маленькой слабости и бросает последний взгляд на удаляющегося парня, а тот как ни в чем не бывало кидается обнимать Сехуна и вообще и думать забыл о существовании высокого китайца.


После отъезда Exo K у Лидера Exo M не было ни одной свободной минуты для уныния или как говорил извечно философствующий Лэй: "пошлого страдания в сторонке, доводящего до самоубийства из-за придуманной каким-то умником любви". Мандаринки носились с записи одного шоу на другое, валились с ног, едва доходя до общежития, и нервно вскакивали по утрам на очередную съемку. Крис всячески игнорировал сообщения Чунмена, которые тот посылал исправно и всегда будто угадывая настроение старшего: он желал ему спокойной ночи и терпения, иногда отпускал пошлые шуточки, иногда давил на больные места, давая понять, что для него ничего не закончилось и он лишь на время решил отступить и дать им обоим передышку. Иногда он просто писал люблю, от чего сердце Криса забивалось в какой-то очень отдаленный от эмоциональной цивилизации уголок в грудной клетке и болело до утра, мелко подрагивая и больно отскакивая от ребер. Но он терпел, сам не осознавая причин своего упрямства и стоически борясь с порывами и одолевающими чувствами…


Жара, стоявшая в Токио несколько дней после прилета плавит мозги, не оставляя надежды на адекватное восприятие действительности: первые несколько часов Крис думает, что ему кажется. Последующие несколько часов Крис думает, что у него какое-то странное отклонение, и он все видит шиворот навыворот, еще несколько гребаных часов спустя, он все же делает неутешительный вывод, что Сухо слишком часто и развязно льнет к Кюхену. Да, всем известно, что они неплохо ладят, может быть, даже дружат, но это не дает ему права на глазах у всех держать его за руку или обнимать по поводу и без. Чаша терпения переполняется, когда во время репетиции SM Тown-a маленький засранец скачет впереди, иногда оглядываясь назад, и игриво высовывает язык, а где-то на горизонте виднеется шевелюра Кюхена, и Крис в считанные секунды осознает, что Сухо бежит именно к нему.

Во время самого концерта, а если быть точнее, заключительной части, когда весь SM-вский "зверинец" с упоением бегает по огромной сцене, обнимаясь и радостно хлопая друг друга по пятым точкам, Крис ловит себя на мысли, что пресловутое состояние дежавю сегодня приняло совершенно другие краски и оттенки: Чунмен как и раньше скачет горным козлом перед глазами, постоянно задиристо оборачиваясь назад, и сквозь шум зала и перебивающие все и вся звуки музыки кричит Крису что-то обидное. Китаец неуклюже вышагивает чуть поодаль, не упуская из цепкого взгляда ничего и отчаянно надеясь не сорваться и не схватить Сухо за шкирку, заставив идти рядом с собой на расстоянии вытянутой руки. Эгоистично и очень по-собственнически. Кореец же будто назло беспрестанно лезет вперед и, догнав Кюхена, обнимает его, да еще и голову на плечо укладывает будто красна девица на выданье, закатывая глаза и блаженно улыбаясь.

По сцене разносится громкий скрежет зубов Криса, вот-вот пробьющийся сквозь гам толпы за пределы зала; от его бешеного взгляда шарахается привыкший ко всему Сюмин, он настороженно наблюдает, как китаец цепляет глазами Кюхена и в наигранно уважительной позе кланяется ему. Сонбэ, вдоволь наобнимавшийся с хубэ корейского разлива, подходит как ни в чем не бывало к хубэ китайскому и протягивает ему руку, выжидая несколько секунд до рукопожатия, которое и рукопожатием-то толком не назовешь, это скорее крисовские кандалы, сковавшие красивую тонкую руку. Кюхен недоуменно хмурится и вновь возвращается к Сухо и стоящему невдалеке Шиндону.


Перед глазами Криса белая пелена ярости, он уговаривает себя, что ничего особенного не происходит, все видения лишь выдумка его больного воображения, и за всеми мимолетными и не очень прикосновениями не кроется ничего подозрительного, но картинки мелькают перед глазами с завидным постоянством и от них никуда не спрятаться и никуда не деться. Он на автомате кланяется как и все залу, а потом, пытаясь спастись от поедающей внутренности ревности несется к Тао и Лэю, крепко обнимает их, в дружеских тисках на доли секунды забывая о клокочущей внутри буре.

После концерта китаец без зазрений совести следит за каждым шагом Кюхена и, наконец, застав его в полном одиночестве в гримерке, решается на безумство. Он кланяется ему практически до земли и просит прощения за неадекватное поведение, и пока Кю лихорадочно соображает, что вообще происходит и куда мог подеваться его новенький планшетник, Крис в несколько огромных шагов настигает старшего и, схватив его за горло, подпирает им стену.

- Если я еще раз увижу тебя околачивающимся рядом с Сухо, пеняй на себя! Не лезь к нему, понял? - китаец выплевывает слова, словно маленькие иглы с ядом, а в ответ должна была бы последовать какая-нибудь едкая шутка или откровенный подъеб, но то ли Кюхен сейчас не в настроении, то ли хватка Криса настолько сильна, что макнэ SuJu, не проронив и слова, лишь ошеломленно таращится на китайца, а в испуганных глазах читается мольба отпустить его с миром. Крис громко выдыхает, сдаваясь, и выпускает сонбэ из рук, Кюхен делает несколько глубоких вдохов и на удивление тихо покидает комнату, оставляя лидера Exo M стоять одному, словно тополь на Плющихе... Крис решает, что окончательно сошел с ума и ему непременно нужно обратиться к психиатру...
Maroon 5 - Kiwi

Часть третья: Наглецы

В Сеуле пасмурно и противно… Гнетущее чувство собственного ничтожества давит на плечи, пробираясь сквозь кожу к сердцу, и разносит по телу едкие потоки крови. Когда она уже свернется и перестанет качаться ненормальной мышцей и поддерживать жизнедеятельность организма? Молчаливый Крис сидит с ноутбуком на коленях и вновь и вновь прокручивает в Vimeo выступление Exo K на Red Cross Camp, благотворители хреновы! Он битый час упорно пытается разгадать тайное послание, сквозящее во взгляде дэнс-машины всея Exo. А ведь Каю на цифровой пленке плевать на нервничающего Криса, он просто убивает взглядом наповал, прекрасно осознавая всю силу своих телодвижений, всю мощь своей природной пластики и загадку, застывшую в уголках его фирменной улыбки.

Он, Кай, ведь нереальный? Если прикоснуться подушечками пальцев до предполагаемого местонахождения костей, там обнаружатся мягкие инопланетные органические ткани, позволяющие нечеловеку Чонину передвигаться над уровнем пола на сантиметр выше всех и вся. Кай ведь точно ребенок? Ему всего 18 лет и он не должен провожать своего лидера ТАКИМ взглядом - мальчишеская наглость и бесконечное упрямство, продирающееся сквозь любые заслонки и обжигающее откровенной похотью. Кай ведь на самом деле не пытается обратить на себя внимание Сухо? Крису ведь кажется, что младший все чаще и чаще мелькает перед глазами в опасной близости от вечно невыспавшегося хена, Крис ведь просто скучает по своему Чунмену и все воспринимает намного острее, чем есть на самом деле?

Китаец с остервенением закрывает поднадоевший ноутбук и срывается с места - комната в корейской общаге непривычна и, несмотря на холод за окном, своей духотой схожа с душегубкой, она гонит его прочь, подальше от смыкающихся стен, подальше от мыслей о Чунмене, подальше от ревности, с завидным постоянством беспокойно стучащейся в сознание день и ночь.


В коридорах темно и немного сыровато, будто кто-то открыл все окна и впустил в комнаты моросящий за окном дождь. Мерзопакостно выдает мозг, хочется забраться в хлопчатобумажных носках на диван и укрыться легким клетчатым пледом, хочется пропустить сквозь пальцы мягкие пряди вишневых волос, в кои-то веки незавитые ненормальными нунами-стилистами в безумные спирали, хочется вернуть человека и, наверное, простить его. Крис грустно улыбается своим мыслям: именно поэтому он и не любит дождливые, пробирающие до костей ночи, они напоминают ему о Сухо, теребят внутренности и вгоняют в состояние нескончаемой апатии. И вроде давно не больно, и вроде давно привык ко всем чунменовским выходкам, а сердце, вместе с безразличием к его поведению, разучилось прощать. Оно жутко скучает, бьется внутри, по-прежнему слишком бурно реагируя на щуплого паренька, но способность забывать об обидах исчезла, а пустующее место так и не заполнилось новыми порывами.

В гостиной почему-то светло, слышится приглушенный смех и до боли знакомый писк, звук падения и грязный мат. Когда Крис добегает до комнаты, Кай с усмешкой растирает, судя по всему, ушибленный локоть, а Чунмен заливисто смеется, истерично тряся макаронной фабрикой. Лидер Exo М застывает в проходе, теряясь в раздумьях, желаний своих он определить сейчас не в состоянии… Он разворачивается на носках в надежде не быть замеченным, но проворная мордочка Чонина неожиданно замирает перед глазами, оливковый цвет кожи режет глаза своей идеальностью и необычностью, Кая хочется просто придушить на месте за безупречность и прирожденную наглость, вкупе с вредностью, составляющую прекрасную картинку не только для фанатов, но и для мемберов группы. Лицо ребенка с глазами настоящего дьявола, и попрекнуть толком не за что - ничего плохого ведь не сделал…

- Присоединишься к нам? Хен попросил показать пару движений, а ты ведь у нас тоже неповоротливый, может чему научишься, а? - уверенная улыбка и озорные глаза. Китаец хмурится, плотно стискивая зубы, но отчего-то кивает головой, понимая, что сопротивляться наглецу долго он не сможет, да и за Чунменом нужен глаз да глаз.

Кай радостно вскидывает руки к потолку и кричит "аллилуйя", закрывает гостиную на ключ и начинает перетаскивать мебель, шумно, царапая дубовый паркет; замирает видя аккуратные полоски, проявляющиеся на полу после измывательств над деревом, затем, наплевав на завтрашний дикий ор менеджера, вновь принимается толкать тяжеленный диван к стене. Сухо сидит на подоконнике и выдыхает в стекло потоки воздуха, выводит нестройный ряд букв, раздраженно стирает их и принимается вновь писать дребедень.

- Эй! Стекломаратель, тащи задницу сюда, я один это буду таскать? - Кай уныло смотрит по сторонам и пальцем подзывает обоих хенов, Крис презрительно хмыкает, а Сухо лениво подходит к младшему, смотрит снизу вверх и умудряется влепить подзатыльник, приговаривая "как ты с хеном разговариваешь?"

Чонин воровато отходит на несколько шагов назад, освобождая пространство для эпичной парочки, неразговаривающей друг с другом уже несколько недель. Оба лидера неуклюже берутся за спинку дивана в тщетных попытках затолкать ненавистный гребаный предмет мебели в угол.

- Жалкое зрелище… - выдает Сухо Крису на ухо, так чтобы Кай не расслышал ни слова. - Лидер-ши, ты в курсе, что он меня домогается?

Крис с шумом выпускает спинку из под рук, передние ножки с грохотом опускаются на пол, Чонин гаденько хихикает и переводит взгляд с одного парня на другого.

- Ноги себе не отбейте! - дэнс-машина, подходит к стерео-системе и включает первую попавшуюся радиостанцию. Динамики разрываются от басов, больно выколачивают в барабанных перепонках незатейливый ритм, Кай замирает на месте и тянет Чунмена за руку, старший с охотой перепрыгивает через спинку дивана и становится в такую же позу, что и Чонин. Крис по-прежнему молчит, лишь беспокойно озирается по сторонам, не понимая в какой галактике находится и какому из младших корейцев накостылять, он болезненно тяжело выдыхает и, разобравшись с мебелью, выходит из комнаты. А вслед омут темных глаз, совсем недавно горевших ярким огоньком безразличия…


Несколько дней спустя Крис обнаруживает себя за сомнительными действиями: да, он следит за Чонином, да, он ходит за ним по пятам, да, он проверяет, где именно Кай ночует, и только природная сдержанность и порядочность не дают ему разрешения на прочтение смс-ок младшего. Совпадение или нет, но Чунмен проводит все свое свободное время или с Каем, или с Кюхеном; редко, но намного чаще, чем раньше, троица встречается по вечерам и уходит в неизвестном направлении, после подобных посиделок Сухо всегда пребывает в наипрекраснейшем расположении духа. Смеется и откровенно шкодит, от него как всегда несет алкоголем, но домой, в общежитие, он возвращается не позже 12. Легким кивком приветствует стоящего у окна Криса и медленно плетется в свою комнату. И так каждый божий день: молчаливое сверление занавешенного окна в ответ на молчаливое и едва различимое приветствие.


Однажды Крис обнаруживает Чонина и Сухо, спящих в обнимку на пресловутом диване. Они спокойно и очень интимно посапывают друг другу куда-то в шеи, при этом глупо улыбаются сновидениям, прокручиваемым перед глазами, и смачно причмокивают, нога младшего без всяких стеснений покоится на чунменовском бедре, а руки запутавшись где-то в ворохе его футболки, поглаживают нежную кожу. Вид и поза самого Чунмена тоже оставляет желать лучшего…

В общаге по закону подлости ни души, китаец проклинает всех и вся и, наконец, осознав, что не справится с нахлынувшими чувствами, кидается к Каю. Оба негодяя всегда спят без задних ног, поэтому не проснутся от резких движений. Крис за шкирку "выкапывает" наглого мальчишку из объятий лидера Exo K и, протащив спящую тушку по всем коридорам и комнатам, останавливается перед ванной комнатой. Секунда, две, размышления ни к чему! Он с шумом распахивает дверь и тащит Чонина к ванной, немного неосторожно укладывает драгоценное SM-овское тело на белоснежное керамическое дно и включает холодную воду. Кай вздрагивает, морщится, и вдруг, очнувшись, резко вскакивает, но Крис с силой давит ему на плечи и заставляет вновь усесться в ванной.

- Еще раз увижу как ты лезешь к Чунмену обниматься или заставляешь его танцевать с тобой до рассвета, прибью на месте, понял? - холодные брызги летят в стороны, Чонин захлебывается водой и матерится, но китаец уже перешел линию, ему теперь море по колено…
Maroon 5 – Give A Little More

Часть четвертая: Друзья

Крис не очень любит корейские клубы и тем более клубы, в которых по совместительству с огромными танцевальными площадками и многолюдными барами, почему-то имеются еще и кабинки с караоке. Право, ведь глупо приходить в клуб, чтобы не потанцевать и поглазеть на девушек/парней, а просто запереться в тесном помещении и орать во все пропитанные спиртом легкие незамысловатые песенки 90-х. Крис не любит следить за людьми, но почему-то с изрядным постоянством не спускает глаз с двух "К" и одного "С" или же с двух "Ч" и одного "К", тут уже на выбор. Крис не любит осознавать, что всего-навсего один маленький человек может выбивать почву из под ног и изощренно издеваться над израненной мышцей, притаившейся в груди. Крис не любит, любит... Запутался...

Очередная ночь позорной слежки находит лидера, стоящим перед зеркалом и перебирающим головные уборы - некоторые нагло стырены у Чанни, некоторые позаимствованы у Тао, некоторые куплены за бесценок в каком-то пекинском переулке. Лидер презрительно рассматривает недовольное отражение лица имени самого себя и зло скалится, грозясь пробить старинное, непонятно как оказавшееся в их общаге зеркало кулаком. Как же это выводит из себя! И почему, почему, о, пресвятой сонбэнним Шисус, он - Крис, лидер всея Exo, должен опускаться ниже плинтуса, почему он должен покорно протирать дорогие джинсы, ползком прочесывая местность в поисках Сухо и его свиты? Когда именно он совершил грех и навлек на себя кару небесную?

Бесцельное перебирание тканей и фактур, объемов и форм оканчивается маскировкой в классическом стиле звезд Голливуда: очки на пол-лица и неброская кепка с огромной вышитой буквой "К", прикрывающая подпорченные красящими средствами волосы. Он нервно улыбается представшему перед глазами незнакомцу-знакомцу и, крикнув Луханю о скором возвращении, выходит из общежития. Добравшись до клуба, его безмолвно пропускают через черный вход, безразлично проводят по коридорам и безжизненным взглядом указывают на дверь, за которой прячется троица. Крис повелительным кивком просит, чтобы его оставили один на один с комнатой чудес, и подходит к плотно прикрытому проему. Щели не пропускают ни звука, естественно, ничего не видно…

Китаец замирает на несколько секунд перед дверью, в надежде, что его все же настигнет здравый смысл и он перестанет страдать тяжелой формой идиотии и вернется в общежитие. Тихо и мирно завалится в свою комнату, закроется на все замки и, приглушив глотку тревожащим сердце чувствам, выпадет из реальности, уснет и проснется не ревнующим придурком, а беднягой с амнезией. Так ведь намного проще? С трудом закрыв глаза, открыть их и улыбнуться новому себе и новой памяти, предусмотрительно вычеркнувшей все тягостные воспоминания…

Запутавшись в собственных лабиринтах, Крис не замечает, как дверь с шумом открывается и на пороге вырисовывается совершенно незнакомая пьяная физиономия. Парень несколько секунд пытается въесться в черты лица и распознать человекообразное существо явно мужского пола, но ничего не выходит: в коридорах так несвоевременно приглушают свет, а в комнате вообще ничего не горит кроме пляшущих лучиков цветомузыки. Боже, как же это пошло выговаривает Крис и, нисколько не теряясь, проскальзывает в любезно открытый "портал". Накурено, выкурено, прокурено, китаец закашливается, проклиная Кая за пагубную привычку, он старается не попадать на свет и скользит по стене, прячась за огромным креслом. Зрелище перед глазами напоминает бездарную трагикомедию, разыгрываемую тремя абсолютно нетрезвыми созданиями в дорогой одежде.

- Думаю, ему нужно спеть балладу, - мямлит Кюхен, тыкая пальцем в список, предложенных заведением песен. - Давай, Чунмен-а, это растопит его ледяное сердце и он, наконец, забудет все обиды, ты же хорошо поешь, малыш!

- Нет, нет, нет, давай поставим какой-нибудь страстный танец! С обжиманиями и эротичными движениями, думаю тебе под силу станцевать стриптиз, хен, я тебя научу, всего несколько плавных линий и Уфанька твой на веки вечные, аминь! - Чонин имитирует фирменные развязные движения а-ля "у шеста", смущенно хихикая в ладошку после кюхеновского да пребудет с нами Шисус!

Чунмен же сидит, удрученно уткнувшись в сложенные на столе руки, и лениво гуляет глазами по темным стенам и мигающему плазменному экрану.

- Вам смешно, а мне не очень… Мне скучно без него, это как лишиться руки или ноги, вроде и без них проживешь, а на деле, перед глазами отвратительный обрубок, который, мать его, не хочет никак заживать! - Сухо резко встает на ноги, его шатает из стороны в сторону, но он смело рвется вперед к звуковой системе, переключает какие-то кнопки на аппаратуре и загружает искомую мелодию, затем, плотно сжав пальцами микрофон, начинает подвывать вытекающим из динамиков звукам.

Коряво, непонятно, с ужасным произношением, теряясь в интонациях и предложениях, Чунмен лениво выводит строчку за строчкой, вырывая из крисовской груди ядовитые смешки. Китаец пытается не сорваться с места, ему безумно неловко, и в то же время сладко и радостно от слов и взглядов, от неадекватности злополучных друзей, от того, что они на самом деле друзья, а не грязные ухажеры/воздыхатели/любовники.

I aaam in miseryyy*
There ain't nobodyyy
Who can comfooort me

Последнее "оh yeah" выходит слишком писклявым, Крис перестает сдерживаться и заливается смехом, ненормальная троица резко оборачивается на громкий хохот и замирает с вытаращенными глазами, парни отчаянно напоминают рыбок с незакрывающимися ртами. А Чунмен стойко допевает строчки, тут и там незадачливо спотыкаясь на иностранных буквах, почему-то превращающихся в знакомые Крису слова.

Your silence is sloооwly killing me
Kriiis, you really got me bad
You really got me baaad

- I wanna get you back… - кричит Сухо, перебивая музыку, а Крис молча следит за темными ресницами, обрамляющими любимые глаза-омуты, за несмелыми шагами в его сторону, за дрожащими руками и прошмыгивающими на горизонте двумя "К". - Я ведь жалок, да? Мы можем хотя бы поговорить… Ты меня выслушаешь?

Китаец уверенно кивает в ответ и отступает на несколько шагов, усаживается в мягкое кресло, рассматривая Чунмена и откровенно наслаждаясь его растерянностью. Первый раз за всю долгую и странную историю их взаимоотношений лидер Exo К настолько раскрыт перед ним - чувствами и эмоциями…

- Приглуши музыку… или выключи все на фиг, Чунмен-а… - мягко тянет парень, тепло улыбаясь и вселяя зыбкую надежду. Витающее в воздухе напряжение колется в глаза кристалликами слез, но Сухо смаргивает соленые капельки с ресниц и как ни в чем не бывало выполняет просьбу Криса; после он подходит к нему, едва касаясь коленками длинных ног, приседает на корточки и с застывшей в собственных глазах надеждой вглядывается в чужие... Живые...

- Ведь выслушаешь?
*Maroon 5 - Misery

Часть пятая (заключительная): Слова

Крис смахивает задержавшуюся на щеке Сухо слезинку, оставляя ее вкус у себя на губах, усаживается удобнее, скрестив руки на груди - защитная поза, хоть и нет в ней никакой необходимости, потому что давно сдался на свою беду. Лидер Exo K, не отрывая проворного взгляда, присаживается у его ног, выжидает несколько странных минут, и, собравшись с мыслями, начинает говорить. Тихо, почти не слышно, с каждым вздохом громче и громче, поначалу бессвязно и немного натянуто, выдавливает извинения, а затем почему-то вновь переходит на едва различимый шепот. Крис сосредоточенно выслушивает оправдания, путаясь в срывающихся с пересохших губ словах и предложениях, и вроде смысла в них нет, но старший впитывает в себя словно губка все прости… я виноват… я идиот… ты идеален… я завидовал… я был раздражен… я думал, проживу без тебя и твоей безупречности… хотел ударить побольнее… хотел забыть… хотел забить…

Китаец нежно прикасается пальцами к мягким волосам, успокаивая и безмолвно прощая, забываясь самому и заставляя забыть, как много режущих вены слов было сказано до, как много раз было сделано больно после. Больно назло.

- Так все из-за этого? В чем моя идеальность, Чунмен-а? В росте, который не позволяет мне спокойно сидеть рядом с тобой в самолете, потому что ноги упираются в спинку чужого кресла? Или в крашеных волосах, которые грозятся вот-вот выпасть и оставить меня лысым… ? Или же в том, что с меня требуют в миллион раз больше, чем с остальных ребят? - Крис ловит взлет нахмуренных бровей и смешную кривоватую улыбку и дарит в ответ длинный список своих комплексов. - Хочешь распечатаем все мои недостатки и повесим у тебя над кроватью? Хочешь? Ты станешь ценить себя больше?

Чунмен хмурится сильнее, от чего на переносице собирается гармошка из кожи и едва заметных волосков, но китаец неумолим: ненавязчиво и мягко он вправляет корейцу мозги, указывая на ошибки и недочеты, нудно твердит об обидах. Пора бы замолчать, ведь высказывать все это не хотелось, но злостный зачинщик и виновник всего покорно сидит перед ним, уткнувшись подбородком в его колени, а источник словесных уколов бьет ключом и не собирается иссякать не при каких обстоятельствах.

В конце концов, Сухо просто надоедает длинная тирада лидера, он приподнимается на локтях и, выдохнув в губы капризное нужно было все же стриптиз танцевать, затыкает рот старшему горячим, влажным поцелуем. Крис дергается в сторону, пытаясь увернуться, но Чунмен плотнее сжимает своими губами нижнюю губу, стараясь причинить как можно больше боли, чтобы не позволить парню уйти. Никуда…

- Прекрати, больно ведь, - шепчет старший, теряясь в сладостных прикосновениях и несвязном чунменовском шепоте. На губах застывает терпкий вкус алкоголя и мяты, витиеватые мысли, блуждавшие в голове, разлетаются рваными электрическими волнами по всему телу, и Крис окончательно сдается, на этот раз поднимая наконец пресловутый белый флаг и забывая обо всем. Он вновь и вновь тянется за ласками, давая Сухо мимолетное чувство превосходства, позволяя целовать себя и ждать ответной бурной реакции. Сегодня, как впрочем и всегда, маленькому, щуплому парню можно все.

Искусав губы Криса до алой, кисловатой на вкус крови, зацеловав его до сбившегося дыхания и легкой испарины по всему телу, подушечками пальцев дотронувшись до всех заветных точек, Чунмен умиротворенно засыпает. Зарывается на теплой груди, впитывая в себя родной запах, и тихо сопит, непринужденно выдыхая легкие мурашки на кожу. Лидер спокойно сидит в кресле, сжимая в объятиях и мерно раскачиваясь из стороны в сторону, ему все еще немного больно, но он почти счастлив… От нежности и тепла, от ритма чужого, бьющегося под ребрами сердца, от того, что Сухо просто рядом. Капризный и развязный, временами слишком шумный и бесконечно вредный, иногда просто невыносимый и противный, но все же… наверное, любимый… ?

Вернувшись домой, Крис обнаруживает весь состав Exo, мобилизованный в гостиной - в полной боеготовности, на случай очередной лидерской войны в нехилой "военной" экипировке. Ему до пляшущих в животе коликов смешно из-за надетых на голову Чанни и Кенсу кастрюль, отчаянно напоминающих шлемы времен крестовых походов, потому что высокий и обычно очень наглый Кай прячет растерянный взгляд за лопатками Бекхена и шепчет Лэю, чтобы он, наконец, перестал ворчать и взялся за швабру, приветливо выглядывающую из-за спины Луханя. Остальные парни молча и по стойке смирно стоят чуть поодаль и настороженно оглядываются по сторонам, ожидая подвоха даже из окон 7-го этажа общежития.

- Ни звука, если он проснется я вас всех прибью, всем ясно? - шепотом почти рычит лидер и мягкой походкой скользит по исполосованному засранцем Чонином паркетному полу. И никто ведь нe заметит как под черной рубашкой напряжены мышцы рук, как в полумраке по коже стекают капельки солоноватого пота, как чертыхается в уме Крис, потому что нести на руках только на первый взгляд щуплого Сухо ужасно тяжело, потому что тело сейчас просто деревянное и вот-вот сломается.

Дойдя до своей кровати, Крис бережно укладывает драгоценную ношу на постель, заботливо снимает с маленьких ступней ботинки непонятного размера, медленно, пуговица за пуговицей, расстегивает его сорочку, слегка дотрагиваясь до нежной кожи под тканью, тянет на себя замызганные алкоголем брюки и оголяет белоснежные бедра, задерживая дыхание и стараясь не смотреть на открывшуюся взору роскошь. Прикоснуться хочется... нестерпимо, пройтись языком по горячей бархатистой коже и сорвать с губ первый стон... Но сейчас... Откровенными ласками можно только все испортить, его отнюдь не радует перспектива опускаться до пошлости и теребить уснувшего человечка грязными приставаниями. "Секс после ссоры" мы попробуем в следующий раз очень уверенно заявляет лидер сам себе, ни минуты не сомневаясь в правильности своих предположений, а пока... А пока... он, затаив дыхание раздевается сам, потому что сегодня он ни за что не упустит возможность провести беспокойную ночь в обнимку с Сухо, слыша его пьяный, сонный бред и бегая на кухню за водой, потому что в горле пересохло.


Чунмен просыпается посреди ночи и замирает, понимая, что его больно сжимают в объятиях, не давая возможности пошевелить рукой или ногой, вырываться бесполезно, потому что железная хватка Криса известна всем и каждому. Он тихо вздыхает и вновь прикрывает глаза, надеясь провалиться в полудрему, но слышит неуверенное:

- У тебя ведь ничего не было с Кюхен-хеном и Каем?

Сухо пытается практически выскочить из длинных рук и влепить звонкую пощечину, а еще лучше откусить Крису язык за глупые вопросы, но идеальное - просто запустить пальцы в голову со светлыми волосами и выдернуть из нее все пагубные мысли с корнем. Хотя... сам виноват...


- Идиот! У меня только одна буква "К" на уме и это ты!

Крис радостно улыбается в темноту, шепча это тааак хорошо, и засыпает уже ни о чем не заботясь.
Maroon 5 – No Curtain Call