by FJ6002
Название: Между днем и ночью
Автор: eddiedelete
Пейринг: Донхэ/Хёкдже, Ынхёк/Донхэ
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Ангст, AU, Романтика
Предупреждения: ООС
Размер: миди
Описание: Жонглируя двумя сердцами, смотри, как бы третьим не подкинули твое собственное.
Размещение: запрещено
Идея принадлежит Akuma-chan
Глава 1 Глава 1
- Линейное мышление может быть опасным в нелинейной сложной реальности, - лениво и с раздражением проговорил Хичоль, прислоняясь в кирпичной стенке. – Нормальные люди вообще не знают, что такое «линейное мышление», а ему надо было влезть. Выскочка.
Донхэ закатил глаза, но решил промолчать. Он и так каждый раз, когда встречал своего лучшего друга, слышал одни недовольства в сторону Чонсу, поэтому уже не обращал внимания на очередную ругань, позволяя Хиниму выговориться…самому себе.
- Я не соглашусь с Ким Хичолем. Линейное мышление будет все чаще терпеть неудачу в установлении правильной диагностики реального мира, - продолжил изображать своего старосту Хичоль, нервно тряся одной ногой. Видимо, в этот раз Чонсу его серьезно рассердил. – Да любой идиот может придумать что-нибудь заумное, выдать за правду и унизить этой ерундой перед всей аудиторией.
- Может, все-таки хватит? – Фиши подошел к парапету крыши, устремляя взгляд на небо, которое затянуло светло-серыми тучами. Наверное, скоро пойдет дождь. Даже воздух сперся под тяжестью осенних запахов, медленно гниющими листьями и пылью с асфальта. Поэтому дождь был бы весьма кстати, чтобы освежить душный город.
Хиним оттолкнулся от кирпичной стены и подошел к Донхэ, вытряхивая на ходу из пачки помятую сигарету. Понюхал ее, облизнул кончик фильтра, смакуя слабый вкус ацетата на языке.
- Просто у меня самый паршивый староста на свете. Мне из-за него и его глупых вопросов придется пересдавать доклад, - пожаловался Хичоль и, поднеся зажженную сигарету к губам, затянулся первой порцией никотина.
Фиши поморщился, когда неприятный табачный дым достиг ноздрей. Он потер кончик носа, чтобы не чихнуть, и отобрал сигарету из рук Хичоля, кидая ее себе под ноги и гася резиновой подошвой кед. Хичоль скрестил руки на груди и недовольно поджал губы. Злился. Хотя сам обещал больше не курить. Не обращая внимания на обидевшегося друга, Донхэ глазами пробежался по площадке, цепляясь взглядом за парнишку, который катался на скейте. Желтая толстовка и выбеленные волосы моментально бросались в глаза в этот пасмурный день, как лучи солнца на темном небе. Парень, видимо, был больше, чем любитель, потому что с легкостью запрыгивал на край скамейки и, задерживаясь на несколько секунд, с такой же легкостью с нее спрыгивал. Донхэ отвлекся на него, с интересом наблюдая за каждым трюком и, кажется, пропуская все, что ему говорил в эту минуту друг.
- Спасибо за то, что всегда выслушаешь. – Фиши встряхнул головой, когда услышал громкий голос Хичоля у своего уха. Без сарказма никуда.
- Извини, я засмотрелся. Круто катает, да?
Хичоль перевел взгляд на площадку и, наткнувшись на парня, который теперь совершенно спокойно катался по деревянной рампе, кивнул.
- Новенький в вашей группе. Ты бы знал его, если бы не появлялся в универе один раз в неделю. Где ты, кстати, пропадаешь все это время?
- Нигде. Болел, - отмахнулся Фиши, не желая затрагивать слишком личную тему.
- Не хочешь рассказывать, так и скажи. Не ври только. – Хичоль вытряхнул из пачки последнюю сигарету, но потом, наткнувшись на предупреждающий взгляд Хэ, убрал обратно. Лучше он сохранит ее на черный день...или до следующей перемены, когда никто не упрекнет, потому что всем остальным все равно на то, что он убивает себя никотином. – Придешь сегодня на дамп? Сколько ты там не появлялся? С тех пор как установил рекорд?
Донхэ самодовольно поддакнул, засовывая руки в карманы джинс. Жутко холодно было стоять в осенний день на крыше университетского здания, но спускаться в само здание не хотелось. Пришлось бы снова прятаться от преподавателей, чтобы не слышать грозные речи про безобразное поведение, нулевые баллы и возможное скорое отчисление.
- Пока что там нечего ловить.
- Ошибаешься, - вдруг расплылся в улыбке Хиним. – Шиндон сообщил, что один парень поставил несколько сотен тысяч вон сверху на то, что побьет твой рекорд. Интересно?
- Пожалуй. Хотя я в этом сомневаюсь.
- Не зазнавайся. Это моя привилегия, - ухмыльнулся Хичоль и, кинув последний взгляд на площадку, приподнял рукав куртки и посмотрел на часы.
- Ты сейчас куда? Мне надо возвращаться на пару.
- Домой поеду.
Хиним задумался на секунду, словно хотел что-то спросить, но потом, видимо, передумал и пошел в сторону лифта. Попрощавшись с Хичолем, Донхэ спустился через черный ход, старясь не попадаться никому на глаза, но чтобы выйти из университета, все равно нужно было преодолеть главный коридор, в котором обычно ошивались все преподаватели. Он с осторожностью заглянул за поворот и, не обнаружив там ни души, быстренько пробежал его и вышел из здания, чувствуя, как ветер снова бросился играть в волосах. Ежась от холода, Донхэ застегнул кожаную куртку на замок и, хотел было пойти на парковку, как вспомнил про скейтера. Блондин до сих пор рассекал колесиками дерево рампы. Донхэ подошел чуть ближе, чтобы привлечь к себе внимание. Не мог понять, что им движет, но хотелось познакомиться. Тем более, как сказал Хичоль, это его одногруппник.
Скейтер ни разу не посмотрел в его сторону, полностью сосредоточившись на катании. Донхэ заметил, что доска была уже старая, на шкурке не было шероховатостей, что говорило о довольно долгом использовании скейта. Так и не дождавшись от блондина ни одного взгляда, Фиши поднял с асфальта небольшой камешек и кинул его на рампу. Не рассчитав, попал прямо под скейт, колесики которого заскрипели, проезжаясь под неправильным углом по дереву. Парень упал, споткнувшись об собственную доску, но, к счастью, успел выставить ладони перед собой, чтобы смягчить падение.
- Черт, - выругался Донхэ, подбегая к блондину. Вечная привычка всегда и всеми быть замеченным его до добра не доведет, когда-нибудь он точно кого-нибудь сильно покалечит. – Ты как? В порядке?
Парень приподнялся и, не поднимая головы, посмотрел на свои разодранные ладони, на которые совершенно внезапно приземлилось несколько капель дождя. Белые волосы свисали беспорядочными прядями на глаза и скрывали его лицо, поэтому сложно было понять, злится он сейчас или нет.
- Жить буду, - ответил скейтер, неуверенно поднимаясь. Потом, согнувшись в одной коленке, снова упал, уже распластавшись на асфальте.
- Точно в порядке? – с иронией в голосе переспросил Донхэ и, подхватив парня за руку, помог ему добраться до скамейки. Блондин поблагодарил его, расстегивая рюкзак, что лежал у мусорного ведра, и вытащил оттуда сначала стопку книг, ручки, блокноты и прочую канцелярскую чушь, а потом небольшую белую коробочку.
- Предусмотрительно, - заметил Фиши, когда парень достал антисептик и бинт из аптечки.
- Не в первый раз, - пожал плечами блондин, пальцами проводя по разбитой коленке. Синяя ткань джинс стерлась, превратившись в огромную дыру, рана немного кровоточила, окрашивая края в багровый цвет.
- Помочь тебе? – поинтересовался Донхэ, чувствуя за собой вину за произошедшее. Парень, поколебавшись, кивнул. – Ты в этом универе учишься?
- Несколько дней назад перевелся. А ты?
- Уже третий год. – Донхэ старался безболезненно прочистить рану от пыли с асфальта, но джинсовая ткань намертво прилипла к коже. – Тебе придется либо снять штаны, либо их порвать на колене, - сообщил он прошипевшему от внезапной боли парню.
- Что? – забавно раскрыл рот от удивления скейтер, отодвигая раненную ногу от Фиши. Парень выглядел очень мило, особенно из-за широко распахнутых глаз и торчащих в разные стороны белых волос. Даже не скажешь, что они ровесники.
- Джинсы узкие – не поднять до колена. А по-другому не перебинтовать, - объяснил Донхэ и, не дожидаясь ответа, сам разорвал ткань до конца, спуская половину штанины вниз к кроссовкам.
- Так удобнее. – Фиши смочил скомканный конец бинта антисептиком и бережно провел по ране скейтера. – Ли Донхэ, - представился он.
- Ли Хёкдже, - произнес блондин сквозь зубы, вцепившись руками в край скамейки с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
- Хёкки значит.
- Хёкдже, - нахмурился парень, исправляя. Видимо, ему не понравилось такое уменьшительно-ласкательное.
- Хёкки, - настоял на своем Донхэ. - Хёкдже слишком сложно произносится. Ты в какой группе?
- Один восемьдесят шесть.
- Получается, мы с тобой одногруппники.
Блондин заметно удивился:
- Я тебя не видел на парах.
- Я болел, - соврал Донхэ, завязывая бинт на маленький бантик. – Готово.
- Спасибо, - Хёкдже коснулся пальцами перебинтованной коленки, а потом стянул с ноги через кроссовок половину порванной штанины и выкинул ее в рядом стоящее мусорное ведро.
- Ты далеко живешь? Могу тебя подвезти, - внезапно расщедрился Донхэ, совершенно забивая на то, что они знакомы от силы минут десять. Но, как бы глупо не звучало, это ведь он виноват в том, что его бедный одногруппник будет теперь ходить с разбитым коленом.
- Нет. Тут остановка рядом. Я в состоянии доехать сам, - широко улыбнулся Хёкки. Фиши улыбнулся в ответ, потому что на такую лучезарную улыбку просто невозможно не ответить.
- Тогда до встречи, - Донхэ помахал рукой и пошел в сторону парковки.
Фиши только в машине обратил внимание на то, что одежда и волосы сильно промокли. На лобовое стекло падали крупные алмазные капли, стекая на асфальт вместе с грязью. И ведь совершенно не заметил, когда начался дождь. Проезжая мимо площадки, Донхэ кинул взгляд на скамейку, но там уже никого не было. Может быть, стоит появляться в универе чуть чаще, чтобы не пропускать таких забавных субъектов как его новый одногруппник.
Глава 2
Глава 2
Донхэ легонько прикоснулся к холодной кисти, проводя пальцами вдоль руки по сухой коже. Тело отца, что держалось за жизнь на последнем издыхании, было навсегда приковано к постели на выкрахмаленной простыне, которую меняли два раза в неделю, не для удобства, а для вида, что добросовестно выполнялась медицинская работа. У него уже несколько месяцев стеклянные глаза, скрытые тонкими веками с синими веточками капилляров, редкие седые волосы, которые прикрывали морщинистый лоб, впалые, очень худые щеки и незаживающие синяки от присосок, потому что кровь циркулировала едва-едва… Все это не могло принадлежать живому человеку, насквозь было пропитано горькими лекарствами и неизбежной смертью.
Фиши сжал пальцами худые пальцы отца, мечтая через прикосновение поделиться с ним хотя бы капелькой своей жизни, хотя бы немножко, совсем чуть-чуть, чтобы успеть сказать то, что любит, то, что он нужен. Но все напрасно. Единственное, что держало его отца на этом свете, так это аппарат жизнеобеспечения, который через трубочки контролировал метаболизм и через присоски работу сердца. Угнетение центральной нервной системы с каждым днем прогрессировало, поэтому врачи прогнозировали скорую смерть мозга, мать давно перестала надеяться на чудо, и один Донхэ, как наивнейший ребенок, по-прежнему верил в лучшее. Иначе и быть не могло. Если бы у Фиши хоть раз появилась противоположная жизни мысль, он бы ею просто напросто предал своего отца.
В дверь палаты тихо постучали. Донхэ повернул голову, встречаясь взглядом с добрыми глазами пожилой сиделки, которая держала в руках поднос с небольшим заварочным чайником, двумя кружками и блюдцем с конфетами.
- Здравствуйте. - Фиши отпустил руку отца и поднялся, чтобы поприветствовать женщину и помочь ей донести поднос до стола. Обхватив кружку ладонями, он коснулся губами фарфора, чуть прикусывая его зубами. Слишком горячий чай, чтобы можно было пить даже небольшими глотками.
- Здравствуй, милый. – Сиделка поправила подушку под головой его папы, чуть взбивая пух, и разгладила ладонью складки на простыне. Потом переключила режим на аппарате, чтобы поменять какие-то функции. Фиши не очень разбирался в технике(за исключением, пожалуй, автомобилей), поэтому старался не лезть в неизведанное. Последний раз, когда он попытался самостоятельно изучить медицинское устройство, оно начало пищать как ненормальное на всю клинику и перебудило, наверное, всех больных, кроме его отца. – Как ты? – Задала она один из банальнейших и неуместных вопросов, но Донхэ никогда не раздражался на него, потому что знал, что эта женщина действительно хочет знать ответ, а не ради приличия.
- Все так же, - ответил Фиши, утыкаясь носом в кружку и ловя обонятельными рецепторами травянистый запах чая. – Врач уже третий раз за эту неделю достает меня с вопросом об отключении отца от аппарата. Сегодня назвал глупым за то, что я цепляюсь за несуществующую надежду.
Женщина, присаживаясь напротив него, цокнула, неодобрительно покачав головой.
- Не слушай его. Надежда есть всегда, пока ты веришь. Только вот, - она посмотрела на него исподлобья, - твой отец не одобрил бы то, что ты просиживаешь молодость у его тела. Я уверена, что он хотел для своего сына счастья и настоящей жизни, а не скучных посиделок в палате.
- Всякий раз, когда я не в больнице, мне страшно, что отец очнется и не увидит рядом родного человека, - совсем тихо сказал Донхэ, словно боялся своего откровения вслух.
Сиделка кинула взгляд за его плечо, пробегаясь глазами по постели. Промолчала, потому что знала, что это не то, о чем Донхэ хочет рассказывать.
- Твоя мать…как она?
- Все так же. - Донхэ положил кружку на поднос, растирая обожженные горячим фарфором ладони друг о дружку. – Сегодня ночью Вы дежурите? Я хотел съездить кое-куда, но не хочу оставлять отца одного с каким-нибудь практикантом-недоучкой.
Пожилая женщина тепло улыбнулась:
- Я присмотрю за ним. А тебе уже давно не мешало бы немного отдохнуть. Как дела в университете? У тебя нет проблем из-за прогулов?
- Нет, - соврал Фиши, решая не посвящать женщину во все свои жизненные трудности. – Спасибо вам. За все… - Он встал из-за стола и, накинув на себя куртку, попрощался с отцом, по привычке сжимая пальцами его ладонь.
- До свидания, - Донхэ поклонился сиделке и вышел из палаты, чувствуя, как на плечи наваливается очередной груз ответственности и вины за то, что он покидает больницу, оставляя отца с чужими людьми.
Быстро доехав до дома, Фиши тихо прошмыгнул в квартиру, стараясь быть незамеченным матерью. В воздухе витал творожный запах торта и, видимо, не одного. Наверное, мама снова пыталась отвлечь себя выпечкой. Донхэ осторожно, не стучась, зашел в ее комнату, когда обнаружил, что в квартире совсем тихо. Он никогда не любил пугающую мертвую тишину, стискивающую от напряжения воздух в легких.
Мать спала, неудобно расположившись в кресле. Растрепанные блеклые волосы, потерявшие свой цвет под сединой, спадали на бледное лицо, на щеках крошились комочки муки, скатанные слезами. Одной рукой держала за горлышко бутылку виски. Донхэ аккуратно зачесал ее волосы назад, чтобы не лезли в глаза, стер с кожи остатки муки, осторожно высвобождая из ее рук бутылку. Потом подхватил маму на руки и переложил на заранее расстеленную кровать. Для того, чтобы вернуть ее к реальной жизни нужно было вернуть отца...
Донхэ прикрыл глаза. Внезапно навалившаяся усталость убивала весь настрой выбраться за город на дамп. Единственное что хотелось сейчас, так это лечь в свою теплую кровать, заснуть крепким сном и проснуться только когда все наладится. Но переборов себя в коем-то веке, он выключил свет в квартире, закрывая дверь на замок.
Хотелось побыстрее сесть за руль, оказаться на закрытой трассе, чтобы вновь почувствовать как адреналин плещется в крови, подгоняемый безбашенной скоростью его автомобиля.
…
- Я уже не надеялся на то, что ты приедешь, - сказал Хичоль, когда Донхэ подошел к барной стойке.
- Твоя новость меня заинтриговала. Я не мог не прийти. - Донхэ кивнул бармену, заказывая апельсиновый сок и игнорируя усмешку Хинима, который попивал ром с колой из трубочки. - Не самая подходящая погода для установления нового рекорда, - заметил он, намекая на сильный ливень, что беспощадно накинулся на город несколько минут назад.
- Это точно. Да и проиграть будет в два раза позорнее. Когда ты нарезал круги по трассе, было тепло и солнечно, - поддел его Хичоль, косясь на кого-то в толпе и махая рукой.
- Ты точно мой друг? – недовольно буркнул Донхэ, замечая, наконец, кого звал Хичоль.
- Конечно!
- Я не верю своим глазам! – театрально проговорил Шиндон, присаживаясь рядом с ними на высокий стул. Бармен без вопросов налил ему какую-то темно-зеленую жидкость в бокал, закинув туда два кубика льда и лист мяты. – Какими судьбами? Не смог проигнорировать покушение на свой трон? – пошутил Донхи, почесывая пухлую щеку. Фиши уже сто раз успел пожалеть о том, что не остался дома. А ведь еще впереди куча знакомых, которые обязательно из любопытства поинтересуются, где он пропадал.
- Учеба занимает много времени. – Хичоль, услышав ответ Донхэ, поперхнулся, откашливаясь ромом на ладонь. А потом рассмеялся, растягивая губы в жутко довольной улыбке.
- Даааа, - протянул он. – Учеба она такая.
Фиши кинул на него испепеляющий взгляд, призывая заткнуться, но Хичоля это только больше развеселило.
- Будете делать ставки? До официального начала гонки еще минут пятнадцать, так что я успею внести вас в список. - Шиндон достал из внутреннего кармана пиджака органайзер и раскрыл его на исписанной именами странице.
- Ставлю четыреста тысяч вон на то, что новичок сделает Донхэ, - ничуть не смущаясь того, что Фиши рядом и все слышит, сказал Хичоль, протягивая купюры лже-бухгалтеру. Шиндон тут же вписал имя Хинима и поставленную им сумму, а потом, пересчитав деньги, убрал их в кармашек органайзера.
- А ты? Можешь поставить против себя. Никто не упрекнет, - улыбнулся Донхи, получая от Хичоля одобрительный смешок.
- Ставлю столько же на его фиаско, - пошел на поводу у своих друзей Фиши.
- Вы выйдете на дамп или из клуба будете следить? – поинтересовался Шиндон, убирая органайзер в законное место и возвращаясь к своему напитку. Подцепил пальцами лист мяты и закинул себе в рот.
- Из клуба. Не хочу выходить в такой ливень, - ответил за них обоих Хиним.
- Как знаете. С дампа интереснее. - Донхи залпом допил содержимое в бокале. – Позже встретимся, когда гонка закончится. – Он кивнул ребятам и растворился в толпе беснующейся молодежи, что заполонила танцпол.
- Волнуешься?
Донхэ покачал головой.
- Нет. Просто жутко устал.
Через несколько минут музыка в клубе стихла и на всех плазменных экранах, что украшали стены помещения, высветилось немного некачественное изображение. Из-за дождя картинку размыло, но в общих чертах можно было разглядеть несколько машин, одну из которых Донхэ не знал. Наверное, она принадлежала парню, что бросил ему вызов. Три выстрела стартовым пистолетом вверх. Гонка началась.
…
- Не расстраивайся. С кем не бывает, - утешал его Хичоль, но как-то уж слишком неправильно, даже не стараясь скрыть веселых ноток в своем голосе. Донхэ уткнулся в сложенные крестом руки на столе и мечтал пробить лбом лаковую поверхность барной стойки. Как так могло случиться, что его рекорд не просто побили, так еще и с преимуществом в двадцать две секунды. Двадцать две чертовы секунды! Для гонщика - просто немыслимая цифра. – Ты всегда можешь установить новый, - продолжал издеваться Хичоль, поглаживая его по волосам.
- Отвали, - глухо простонал Донхэ и, чуть приподнимая голову, подозвал бармена с намерением заказать много-много виски и напиться до чертиков из-за глубокой депрессии. Но совершенно некстати вспомнилась мать, и он передумал, снова заказывая апельсиновый сок без ничего.
- Держи свои честно заработанные деньги, - послышался голос Донхи сквозь громкую музыку, отбивающая биты о стены клуба. – Извини, парень, но сегодня не твой день, - похлопал он Фиши по плечу и, видимо, пошел дальше разносить счастливчикам их «ленивую» выручку.
- Кто бы мог подумать. Двадцать две секунды, к тому же в ливень.
Фиши еле сдержался, чтобы не скинуть Хичоля со стула. Повторился:
- Ты точно мой друг?
- Самый лучший. Не сомневайся, - рассмеялся Хиним. – А парень ничего. Очень даже.
- Да, да, я уже слышал, - раздраженно перебил друга Донхэ, поворачиваясь на кресле лицом к танцплощадке.
- Нет, я не про это. Смотри сам, - Хичоль схватил его за руку, направляя ее на противоположный конец зала, где были отдельные вип-столики. Донхэ внимательно проследил за собственной рукой, натыкаясь взглядом на одинокого парня, который стоял, привалившись к стене. Он был одет во все черное, что несомненно выделяло и без того отличную фигуру - облегающая борцовка открывала вид на накаченные руки и красивые ключицы, узкие брюки подчеркивали стройные длинные ноги. Из-за черных очков, лицо разглядеть полностью не удалось, но линия строго вычерченных скул уже привлекала внимание, особо акцентируясь под цветомузыкой.
- Ничего особенного. Только идиоты носят в клубе очки, - наигранно фыркнул Донхэ, не признаваясь в том, что парень определено в его вкусе.
- Ты просто бесишься, что кто-то смог побить твой рекорд. И не просто кто-то, а новичок. Он, кстати, идет сюда.
Донхэ внутренне напрягся, потому что встречаться лицом к лицу с человеком, который обошел его по всем параметрам, было слегка неприятно. Да и не знал Фиши, как реагировать на него – игнорирование заранее расценивалось, как неумение проигрывать.
- Помню. Кола, – проговорил бармен, когда парень подошел к стойке, и ушел в подсобку, чтобы принести напиток из морозильника.
- Так ты и есть Донхэ? Ты совсем не похож на крутого гонщика. – Фиши с большой неохотой перевел взгляд на новичка, который, видимо, не знал такого понятия как солидарность к проигравшим. Невозможно было разглядеть за очками его глаза, но почему-то казалось, что Фиши сейчас как амеба под микроскопом, которую детально изучают, но не потому что она представляет интерес, а просто из-за мимолетного любопытства.
- Что насчет реванша? Чтобы убедить меня в обратном, - слишком самоуверенно заявил парень, словно Донхэ обязан что-то доказывать. Но в человеке с рождения заложено поддаваться на провокации, поэтому Фиши даже не особо задумавшись, ответил:
- Легко.
Он не успел среагировать, как его прижало к стойке крепким телом. Теплое дыхание лезвием скользнуло по коже, заставляя все внутри вздрогнуть от неожиданности. Донхэ почувствовал, как чужие пальцы мимолетно пробежались по его бедру, задевая ширинку и пряжку ремня.
- Ставка на интерес, - завораживающим и дико возбуждающим шепотом на ухо. – Спасибо, - внезапно громко, адресованное уже не Фиши, а бармену, который протянул новичку стеклянную бутылочку с колой. Парень улыбнулся нарочито дерзко, чуть проезжаясь зубкам по нижней губе. Помахал свободной рукой в воздухе и скрылся в неизвестном направлении.
- Кажется, тебя только что мысленно поимели, - не мог не вставить Хичоль свое слово.
Донхэ промолчал, потому что в голове до сих пор крутилось «ставка на интерес». Не сложно было догадаться, что за интерес у этого парня. Только вот проигрывать во второй раз не хотелось.
- И когда мы с тобой теперь увидимся?
- Завтра на обеде.
- Серьезно? Кто-то решил посетить универ. С каких это пор?
- Внезапная тяга к знаниям, - улыбнулся Фиши, вспоминая одногруппника. Вот уж точно контраст всей этой толпе, тому же новичку, что сегодня побил его рекорд. Они были темными, дикими, как волки в лунную ночь, а скейтер же наоборот - светлый и спокойный как день. Донхэ про себя улыбнулся, понимая, что думает о какой-то ерунде. Мозг совсем перестал выполнять свою основную функцию.
- Ага, блондинистая такая, - рассмеялся Хичоль, который каким-то странным образом овладел способностью к телепатии.
Глава 3
Глава 3
Донхэ решил зайти в лекционный зал как можно более незамеченным, поэтому дождался, когда у двери соберется толпа студентов, и он сможет вместе с ними прошмыгнуть в помещение.
- Вы новенький? Добро пожаловать в наш университет. – Донхэ резко обернулся на строгий голос и, заметив человека, который отвлек его от операции «проскочить незамеченным мимо преподавателя», вяло улыбнулся.
- Очень смешно, - сказал он, на что Сонмин лишь пожал плечами.
- Тебя так давно не было, что я уже забыл, как ты выглядишь. Ты должен мне кучу подарков.
- За что это? – удивился Донхэ, вместе с Мином входя в зал. Преподаватель его, конечно же, заметил, но ничего не сказал. Значит, будет издеваться непосредственно на самой лекции.
- За то, что прикрывал и придумывал глупые причины твоего отсутствия. – Сонмин остановился, пропуская Фиши вперед в первый ряд парт.
- Спасибо тебе за все, - искренне поблагодарил своего старосту и по совместительству хорошего друга Фиши. - Я обещаю больше не прогуливать, задаривать тебя подарками и закончить универ с красным дипломом.
- Очень смешно, - спародировал его Сонмин, закатив глаза. – Ты сядешь или мне тебя усадить?
Донхэ осмотрел зал и, обнаружив нужного человека, расплылся в улыбке.
- Я в третьем ряду сяду. – Староста проследил за взглядом Фиши и немного нахмурился.
– Только не отвлекай новенького во время лекции. Он очень серьезно относится к учебе и в отличие от тебя действительно претендует на красный диплом.
Донхэ немного удивился. Внешний вид Хёкдже, да и его увлечение никак не вязались у него с образом отличника, скорее бунтовщика. Но так даже интереснее. Он поднялся на три ряда выше, кивнул одногруппникам, которые смотрели на него с таким удивлением, словно увидели кентервильское привидение.
- Привет.
Хёкдже сосредоточенно писал в своей тетради, поэтому нехотя поднял голову.
- Привет, - сказал он и возвратился к своему несомненно очень важному делу.
Донхэ насупился. Опять полное игнорирование. Ему теперь всякий раз Хёкдже камнями закидывать, чтобы привлечь к себе внимание? Фиши сел рядом, прижимаясь щекой к деревянной поверхности парты и сканируя взглядом своего одногруппника. У Хёкки была красивая молочная кожа, привлекательные губы, не пухлые, но притягивающие внимание розоватым цветом. На мочке прослеживались две затянувшиеся дырки, наверное, он давно не вдевал в них серьги. А еще...Донхэ только сейчас заметил ярко выраженные скулы, которые до этого были скрыты белыми волосами. Всплыло непонятное чувство дежавю.
- Может, ты лучше будешь смотреть на доску, а не на меня?
- На тебя приятнее, - ничуть не смущаясь, сказал Донхэ.
Хёкки, немного покраснев, пробурчал что-то нечленораздельное и снова уткнулся в свою тетрадь, быстро записывая все, что начал диктовать преподаватель.
К концу третьей пары Фиши пожалел о том, что решил посетить универ. Хёкки все равно его игнорировал, постоянно шикая, чтобы не мешал, преподаватели не упускали момента для ехидных шуток и замечаний в его адрес, Сонмин терроризировал на каждой перемене дурацкими вопросами, где пропадал Донхэ, почему сменил номер и тому подобное, все в этом стиле. Затем его поймал куратор и всучил огромную папку заданий, сообщив, что это долги, которые ему придется срочно отработать до начала зимней сессии.
- Пойдешь обедать? – уже не надеясь на согласие, чисто для проформы спросил Фиши, когда прозвенел спасительный звонок на большую перемену. Но Хёкки кивнул, собирая тетради и учебники в рюкзак.
В столовой было очень шумно и полно народу, очередь к кассе тянулась бесконечным проводом, поэтому Донхэ, чтобы зазря не терять перемену, схватил одногруппника за рукав и повел к столу, где сидел его лучший друг.
- Хичоль, - первым представился Хиним, когда Хёкдже присоединился к столу пятикурсников.
- Хёкдже, - смущенно ответил он, чувствуя себя неловко среди всех этих взрослых и незнакомых ему людей.
- Донхэ, - не удержался Фиши и протянул руку Хиниму. Тот лишь покрутил пальцем у виска, намекая на умственные способности своего друга, точнее на их отсутствие. Внезапно его улыбка искривилась, когда он заметил мимо проходящего человека.
- Надо же. А вот и гроза всех студентов, - насмешливо проговорил Хичоль, теряя былое самообладание и становясь раздражительным. Чонсу, услышав выпад в свой адрес, остановился у их столика, но в противовес Хиниму с самообладанием у него был абсолютный порядок. Он лишь мило улыбнулся, отчего появилась ямочка на левой щеке.
- Никто не виноват в том, что твой IQ еще меньше, чем у стола, за которым ты сидишь.
Донхэ не смог сдержать смешок, за что получил подзатыльник от Хичоля.
- Не обращай на них внимания, - тихо шепнул Фиши Хёкдже, который немного сжался, видимо, не любил подобные перепалки. – Они постоянно ругаются. Вроде даже с первого курса, - уже нормальным голосом сказал он, когда Хиним ужасно злой на то, что не успел придумать остроумный ответ на выпад старосты, покинул столовую, направившись в курилку успокаивать себя сигаретой.
- По Фрейду?
- По чему? – не понял Донхэ, уплетая за обе щеки картошку-фри, что осталась после Хичоля. Потом незаметно стянул из-под носа рядом сидящего парня контейнер с разными соусами и салатом.
- По кому, - машинально исправил его Хёкки, взглядом прося поделиться. Фиши подвинул тарелку на середину стола между ними, угощая. – Известный психоаналитик, не знаешь что ли?
Донхэ чуть не поперхнулся картошкой, откашлялся, прополоскав горло соком. Откуда ему было знать какого-то там психоаналитика.
- Ботаник, - не удержавшись, с усмешкой обозвал он.
- Недоучка, - не остался в долгу Хёкки, макая картофелину в соусе.
- Так что там по Фрейду? – вернулся к интересной теме Донхэ. Ему давно хотелось понять, почему Хичоль так остро реагирует на своего старосту. Его друга многие бесили, но этих людей он обычно игнорировал, а к Чонсу сам постоянно лез, причем на пустом месте. Конечно, Фиши подозревал, что, возможно, Хиним неравнодушен к своему одногруппнику, но ничем не мог этого доказать, потому что ничего кроме оскорблений в адрес старосты со стороны друга он не слышал.
- Сублимируют свое влечение или возбуждение через препирательства, - спокойно объяснил Хёкдже.
- И откуда ты такой умный? Сутками корпеешь над учебниками?
- Иногда с жирафами. – Донхэ непонимающе похлопал глазами, а когда дошло, что его одногруппник вроде как пошутил, рассмеялся. Впервые он видел, чтобы шутили с таким серьезным лицом.
- А Хичоль знает то, что хочет Чонсу? Обычно он честен с собой - если хочет, берет. Фрейд это объясняет?
- Не знаю, как Фрейд, но... Может, за хотением скрывается что-то большее. Когда человек испытывает серьезные чувства, то начинает бояться, поэтому всячески их отрицает, - спокойно рассудил Хёкки, словно рассказывал о составе салата, а не о глубокомысленных вещах. Донхэ удивился тому, насколько взросло выглядел в этот момент его новый друг.
- Нога болит? - неожиданно вспомнил он, как Хёкки прихрамывал на одну ногу. Да и неловкую тему надо было сменить, все-таки это личное дело Хичоля и не ему в ней разбираться.
- Немного. Ничего страшного.
- Я тебя сегодня довезу до дома. В качестве извинения.
Хёкки покачал головой.
- За мной сегодня брат заедет, так что…
- У тебя есть старший брат?
- Очень старший, - хмуро проворчал Хёкдже. - На целых десять минут, о чем напоминает мне на протяжении двадцати лет.
- Вы двойняшки?
- Близнецы.
- Близнецы? – слишком громко удивился Донхэ, собирая на себе взгляды любопытных зевак. – Здорово, наверное, да? Когда есть человек, который всегда с тобой рядом?
- Мы с ним не очень близки. Поэтому я даже не знаю, здорово это или нет. А у тебя? Есть кто-нибудь?
- Нет. Я единственный ребенок в семье. Всегда завидовал тем, у кого есть сестры или братья.
- У меня есть еще младшая сестренка. Ей четыре годика, и она зовет меня Хёже-хён, - улыбнулся Хёкки, наверное, вспоминая свою сестричку.
- Ты везунчик.
- Пожалуй…
Остальное время они провели в тишине, но молчание не было давящим, что очень обрадовало Донхэ. Единственным человеком, с кем было приятно молчать, до сих пор был Хичоль, а с сегодняшнего дня их целых два. И друзей у него теперь на одного больше.
Столовая потихоньку начинала пустеть, когда прозвенел звонок на пару. Заметив, что Хёкдже стал собираться на лекцию, Донхэ разочарованно надул губы.
- Давай прогуляем? – предложил он, удерживая его за руку.
- Я не могу, - виновато сказал Хёкки, кидая взгляд на огромные часы, минутная стрелка которых переступила за час дня.
- Из-за одного прогула ничего не будет. Тем более, это же лекция. Баллы за них не ставят. – Донхэ нравилось разговаривать и молчать с новым другом, который отличался от всего его окружения хотя бы тем, что вставлял иногда непонятные заумные словечки, серьезно шутил и относился к учебе так ответственно, словно от нее зависела вся его жизнь. – Пожалуйста, один раз. Все равно пара уже началась, - последним аргументом, чтобы убедить. Хёкки обреченно вздохнул.
- С тебя пицца, - известил он, присаживаясь обратно.
Спустя полтора часа, которые Хёкки и Донхэ провели в столовой, объедаясь пиццей и напиваясь колой, они вышли из университета. Дул сильный ветер и моросил дождь. Осень никак не хотела уступать место зиме, хотя уже давно была пора пушистого снега. Хёкки натянул на голову красную вязанную шапку с огромным помпоном, из-за чего стал похож на ребенка. Донхэ даже захотелось всучить ему варежки, обмотать шею шарфом, усадить на санки и пустить по детской горке. Он выглядел очень мило. И, наверное, именно это слово навсегда закрепилось за скейтером.
- Спасибо, что накормил и превратил меня в прогульщика. – Хёкки закинул рюкзак на плечо, когда у лестницы остановилась знакомая машина. Вообще заезжать за ворота здания разрешалось только преподавателям и остальным работникам университета, но, видимо, не для всех смертных этот закон был писан. Боковое стекло опустилось, являя миру самоуверенную улыбку. Вчерашний гонщик, заметив рядом с братом Донхэ, на секунду приподнял брови от удивления, но быстро взял себя в руки.
- Кто бы мог подумать, что ты учишься в школе, - усмехнулся парень, снимая черные очки.
Донхэ стоял как громом пораженный. Тело словно парализовало. Мысли немного путались в голове, никак не собираясь в кучку, но один явный факт его мозг уловил - перед ним было два абсолютно одинаковых человека. Одинаковых, но в то же время совершенно непохожих друг на друга.
Хёкки с любопытством переводил взгляд с брата на нового друга, не понимая, откуда они могут быть знакомы.
- В университете, - исправил Хёкдже брата и спустился вниз по ступенькам, садясь на пассажирское сиденье машины.
- Ждать тебя сегодня на дампе или струсил?
- Я не проиграю, - уверенно заявил Донхэ, стараясь не потеряться под этим пронизывающим до глубины души взглядом. Было так странно смотреть на человека, который являлся точной копией другого. Но с другой стороны, еще страннее было то, что Хёкдже и его брат настолько разные, что их явное сходство не сразу бросалось в глаза.
…
Хёкки скинул кеды на резиновый коврик, забираясь с ногами на кресло и обхватывая колени руками. Ткань джинс натянулась на чашечке, задевая свежую рану. Он поморщился от боли, но сидячего положения не поменял. Застегиваться ремнем тоже не стал. Машина ехала быстро, но очень плавно, поэтому Хёкдже не боялся, что его выбросит вперед на лобовое стекло. Все-таки его брат-близнец был профессиональным гонщиком, пусть и в отставке. Из динамиков грохотала музыка. Именно грохотала, потому что звук отдавался в барабанных перепонках тяжелыми битами рока.
- Как дела в школе? – спросил Ынхёк, убавив громкость на магнитоле.
- В университете, - рассерженно повторил Хёкки, зная, что брат поддевает его специально.
- Прости, все время забываю. Просто одеваешься как школьник. Я вижу, ты уже завел себе нового друга. – Только его брат мог произнести слово «друг» таким мерзким тоном, опошляя его истинное значение.
- Друг, - выделил Хёкки, утыкаясь подбородком в здоровое колено.
- Значит, он тебе не нравится?
- Я не гей.
- Да, да, конечно, - издевательски подтвердил Ынхёк, резко заворачивая на заправочную станцию. Хёкдже едва успел схватиться за дверную ручку, чтобы не упасть и не разбить нос о бардачок. – То есть ты не будешь против если я с ним…
- Не посвящай меня в свои дела. Обойдусь без подробностей, - перебил Хёкки, не желая знать, что на этот раз придумал его брат. Он не хотел, чтобы Донхэ был очередным развлечением Ынхёка. Только от одной этой мысли в душе выпадал неприятный осадок. А еще в голове не хотелось укладываться то, что они уже знакомы.
- И сколько будешь отрицать очевидное? – Ынхёк остановил машину у обочины, выключая магнитолу. Его серьезный голос заставлял внутренности скукожиться от банального страха перед очередным разоблачением. – Мне всегда было интересно, ты не хочешь признаваться в том, что гей сам себе, боишься упрека отца или просто тебя бесит тот факт, что даже в этом мы похожи?
- Ты вернешься домой? – спросил младший, в упор посмотрев на Ынхёка. Тема «Раскрой себя» ему не нравилась.
- Ты же знаешь, что это невозможно. Отец меня выгнал, а менять себя я не собираюсь. В отличие от тебя. Не надоело подстраиваться под прихоти отца?
- Я не подстраиваюсь.
- Ты бросил танцы, единственное серьезное увлечение в своей жизни, потому что для сына дипломата это несерьезно. До сих пор прячешь скейт в гараже. И я уверен на сто процентов, что когда отец вернется из командировки, снова начнешь носить дурацкие жилетки в ромбик, потому что толстовки и джинсы носят только бездельники.
Хёкки промолчал. Он ненавидел, когда брат был прав, но признаваться в этом не позволяло врожденное упрямство.
- Ты просто потеряешь себя, пытаясь угодить во всем отцу, - поставил точку в собственном монологе Ынхёк. – Живи для себя, а не для него. - Он завел мотор и включил магнитолу на полную громкость.
Интересно, они с братом хоть когда-нибудь смогут поговорить нормально?
Глава 4
Глава 4
Донхэ приподнял куртку за воротник, прикрывая шею от ветра и спасая себя от холода, но вместо этого стало еще холоднее, потому что обнажилась поясница, покрываясь сотнями мурашек. Погода оставляла желать лучшего. Периодически моросил дождь, словно небо как решето встряхивали через каждые несколько минут. Ветер разбушевался не на шутку, снося на пути все, что было плохо закреплено за своим местом – не мудрено, что старая камера, снимающая один из поворотов на трассе, слетела с фонаря. Температура опустилась ниже нуля, поэтому когда дождь прекращался, асфальт покрывался тонкой корочкой льда. В общем, погодные условия явно не вписывались в сегодняшнюю гонку.
Хичоль переминался с ноги на ногу, потирая замерзшие ладони друг о дружку и грея их своим дыханием. Глубоко вдыхал табачный дым рядом стоящих людей, которые пытались согреться через курение. Хичоль курил уже лет шесть и столько же пытался бросить. Иногда получалось не курить неделями, но любое событие могло с легкостью пошатнуть его решение. А потом очередной затяг. И в этот раз Донхэ с трудом верилось, что у Хинима получится завязать на самом деле.
Они стояли под козырьком крыши около клуба. Гонка должна была начаться еще полчаса назад, но камера, фиксирующая второй поворот и подобранная ветром, испортила весь график. Время тянулось, превращаясь в вечность и превращая Донхэ в нервозника. Ожидание казалось сущей пыткой.
- Я удивлен, что ты покинул клуб в такую погоду, - сказал Фиши, которому уже надоело мерзнуть и молчать.
- Кто-то же должен встретить тебя на финише… - Донхэ только хотел поблагодарить друга за такое самопожертвование, но Хиним, оказывается, не договорил, - …чтобы утешить, когда ты проиграешь, - закончил он, убивая необлеченную благодарность Фиши еще в зародыше.
- Всерьез не веришь в то, что я выиграю или просто подкалываешь?
Хичоль отвернулся на секунду, чтобы стрельнуть сигарету у девушки.
- Что? – взвился он, увидев упрек во взгляде Донхэ. – Я сейчас задубею. Организм требует, чтобы его согрели никотином. – Хиним, зажигая сигарету небольшим огоньком, закурил, прикрывая ее от ветра ладонью. Затянулся пару раз, а потом выдохнув, продолжил. - Я верю в тебя, но здесь сужу объективно. С профессиональным гонщиком тебе не тягаться.
- Откуда ты знаешь, что он профессионал? – удивился Фиши, сгибая-разгибая замерзшие пальцы, спрятанные в рукавах куртки. Хотя давно надо было привыкнуть к тому, что Хичоль знал все и обо всех.
- Достоверные источники. Не совсем профессионал, но, как говорят в прессе, подающий надежды.
- И зачем ему тогда уличные гонки? – не мог понять Донхэ. Если бы у него была возможность участвовать в мировых заездах, то он бы ни за что в жизни не сунулся к стритрейсерам.
- Его лишили лицензии. Подробностей я не знаю, да и никто не знает, просто факт – контракт с ним был разорван. Кстати, ты хоть знаешь, как зовут твоего соперника?
Донхэ покачал головой. Ему почему-то в голову не приходило этим поинтересоваться.
Хичоль не докурив сигарету, выкинул ее в лужу. На секунду отвлекся, наблюдая за рябью и каплями дождя на глади воды.
- Мдааа… Хорошо хоть свое имя знаешь, - съязвил Хичоль, удивляясь незаинтересованности своего друга в соперниках. – Ынхёк.
Донхэ мысленно проговорил сначала имя одного брата, потом второго, медленно и поочередно, словно перекатывал две разные конфеты на языке, пробуя на вкус, хотя вслух ничего не произносил. У близнецов даже имена созвучны. Надо же. Только вот ни внешнее сходство, ни похожесть имен никак не изменяла того факта, что братья были разные, что для близнецов, насколько знал Донхэ, несвойственно. По крайней мере, не такие глобальные - от внешности и стиля жизни до разных улыбок и блеска в глазах.
В кармане завибрировал телефон, отвлекая от мыслей и внезапных сравнений двух братьев.
«Камеру установили. Выходи на стартовую.»
…
На стартовой стояло несколько машин. В гонке участвовало шесть человек, но для Донхэ существовал один единственный противник. Раньше он никогда особо не волновался, что проиграет. В конце концов, в гонках для Фиши самым главным были эмоции, адреналин, ощущения, которые он получал во время разъезда по трассе, рассекая фарами воздух и темноту, а выигрыш - просто дополнительный презент. Но в этот раз хотелось победить. И даже не из-за «ставки на интерес».
Донхэ сел в автомобиль, включая обогреватель и натягивая на руки перчатки, чтобы ладони не соскользнули с руля в важные моменты на повороте. Потому что каждый поворот был решающим.
Таблоид высвечивал две минуты до начала старта. Донхэ попытался расслабиться, чтобы вытянутая струна напряжения резко не подскочила. Гонка еще не началась, а пульс уже зашкаливал, сердце бешено колотилось, руки с силой сжимали руль, а нога готова была жать на газ в любую секунду. Перед глазами немного плыло от предвкушения скорости.
Наконец на середину трассы вышел парень со стартовым пистолетом. Поднял руку вверх и...выстрел. Второй. Старт.
Донхэ надавил на газ и вцепился в руль, выравниваясь, чтобы под скоростью не выпустить его из рук и не вылететь из трассы в самом начале. Адреналин бросился в кровь вместе со стрелкой спидометра, сумасшедше постукивая в висках. Видимость никакая, но трасса изучена вдоль и поперек, поэтому уже по памяти – чуть влево, чтобы объехать ров, который несколько раз закладывали бетоном, но он все равно проваливался, поворот направо, плавно сбавить скорость и машину боком, чтобы не перевернуться. Пройдя первый поворот, Донхэ с мимолетной радостью отметил, что вышел вперед, лидировал. А несколько секунд в запасе никогда не были лишними.
В салоне душно - обогреватель до сих пор работал, грея воздух и кожаные сидения. Донхэ, как обычно, забыл его выключить перед гонкой. Снова пошел дождь, расплываясь ручьями по лобовому стеклу. Задействовать дворники - потерять несколько секунд, а картинка все равно не улучшится. На скорости ни к чему мельтешения.
Второй поворот. По тому же принципу, что и на первом. Без резких сумбурных движений, со сменой скоростей и выкруткой руля сначала влево, затем вправо. Кровь уже как ненормальная плескалась по кровеносным сосудам, разогревая тело, дыхание сбилось, в горле пересохло, хотелось пить. Донхэ пожалел, что не снял куртку, которая сейчас только сковывала тело как вторая толстая кожа.
Третий поворот. Уже без осторожности, резко, не сбавляя скорость. Едва успел прокрутить руль направо, чтобы не столкнуться с машиной, которая внезапно оказалась с ним на параллели. Только в отличие от него, Мерседес выровнялся без проблем, минуя дугу поворота и первым выезжая на финишную прямую. Донхэ надавил на газ, выжимая все силы двигателя, но бесполезно - желтую черту он проехал вторым. В барабанных перепонках проигрывался визг колес и собственное поражение. Донхэ с разочарованным стоном упал на сложенные руки на руле, часто вдыхая машинное масло и бензин.
Проигрыш в семь секунд казался еще более унизительным, чем в двадцать две. Словно Ынхёк специально держался позади него два поворота, а на третьем показал, что с легкостью может обогнать.
Хичоль открыл дверцу машины, впуская свежий ветер и остужая салон после гоночной горячки.
- Держи. - Он протянул Фиши бутылку холодной воды, присаживаясь на пассажирское сидение и продолжая придерживать дверь рукой, чтобы не закрылась ветром. Донхэ спустил боковое окно, создавая сквозняк. С жадностью выпил половину бутылки, а вторую вылил на голову, которая тоже требовала влаги.
Гонка закончилась через две минуты. Пять машин на финише, шестая заглохла после первого поворота.
Фиши откинулся на спинку кресла, потирая глаза, которые слезились из-за режущего ледяным потоком ветра.
- Не расстраивайся. Не последняя твоя гонка, - попытался утешить Хичоль, заметив разочарованный вид друга.
Донхэ повернул голову набок, выискивая взглядом победителя. Ынхёк стоял неподалеку от его машины, прислонившись к задней дверце своего Мерседеса и разговаривая с кем-то из гонщиков. На лице тонкая снисходительная улыбка, совершенно противоположная той, что была адресована ему - дерзкой, развязной. Наверное, не зря говорят, что человек чувствует, когда на него смотрят. Как только парень отошел от победителя, Ынхёк посмотрел на машину Донхэ. Встретившись с ним взглядом, он открыл переднюю дверцу своего автомобиля, словно приглашая. Хичоль, наблюдавший все это время за победителем, ухмыльнулся, но промолчал. Донхэ, особо не задумываясь, вытащил ключ из зажигания и отдал своему другу, игнорируя его ухмылку. Потом взъерошив влажные рыжие волосы, вылез из своей машины, чтобы пересесть в другую.
Иногда ставка на интерес отличный вариант расплаты. Ведь интересы вполне могут совпадать.
...
Квартира Ынхёка была…Донхэ не мог подобрать правильного слова, чтобы описать ее. Взрослая что ли – слишком уютная, светлая, убранная, словно в ней жил не одинокий парень-гонщик, а молодая супружеская пара. Комната Донхэ была абсолютно противоположной – много лишних вещей, стены обклеены плакатами, оставленные еще с пубертатного возраста и дополняемые каждый год другими со сменой интересов. На кухне Ынхёка был такой же порядок, как и во всей его квартире. Больше всего Фиши удивило то, что в холодильнике не было ни одного алкогольного напитка. Лишь минералки, пакетированное молоко, соки. Видимо, пора завязывать со стереотипным мышлением и вешать на всех одинаковые ярлыки.
Донхэ старался не пялиться так откровенно в глубокий вырез футболки Ынхёка, но не получалось. Взгляд то и дело возвращался к губам, обрисовывал ключицы и спускался ниже, цепляясь за едва заметный рисунок, который выглядывал из разреза. Сомневаться не приходилось – это татуировка. Жаль, что разглядеть ее в полной мере не удавалось.
Ынхёк, допив сладкую газировку, встал из-за стола, кидая жестяную банку в контейнер.
- В душ по очереди или вместе? – напрямую спросил он, без наигранности и лишних слов, с помощью которых можно было бы плавно подойти к «ставке». В его глазах отражался ветер, что продолжал бушевать за окном. Такой же прямолинейный и свободолюбивый. Уголки губ дрогнули в ухмылке, когда Донхэ, стянув с себя футболку, подошел к нему и первый поцеловал.
Под теплыми струями воды Фиши чувствовал, как тело обмякает, расслабляется. Несмотря на то, что знал о присутствии еще одного человека, все равно вздрогнул, когда чужие руки опустились на его плечи. Невесомый поцелуй в кожу под лопаткой, скольжение горячих губ вдоль позвоночника, предвкушение чего-то большего согревали не моментально, а как при прогреве мотора – сначала выброс холодного воздуха в легкие и только потом горячим потоком по рецепторам к нервным окончаниям. Вспомнив про татуировку, Донхэ повернулся, вновь встречаясь с темными глазами. Еще одна отличительная деталь. Если глаза Хёкдже детские, с каким-то наивным просветом, несмотря на то, что сам скейтер довольно зрелый на мысли, то Ынхёк наоборот взрослый – не внешне, а именно глазами. В них отражался не только ветер, но и сталь, словно в неполные двадцать лет жизнь серьезно испытала его на прочность.
Наверное, сравнивать двух братьев-близнецов скоро войдет в основную привычку Донхэ. Это как в игре «Найди десять отличий». Только вот играть с настоящими людьми всегда чревато последствиями. Но Фиши просто уже неосознанно проводил между ними параллели.
Донхэ подушечками пальцев обвел огненно-красного феникса, который был вытатуирован на левой стороне груди ближе к середине. Мифическая птица стремилась клювом вверх, расправив крылья, кончики которых немного обесцветились. Скорее всего, обычная хна или временные чернила, но так чарующе контрастирующие на светлой коже.
- Чтобы отца позлить, - коротко сказал Ынхёк. При упоминании об «отце» Донхэ дернулся как от оплеухи. После последнего визита он совершенно забыл про него, ни разу не вспомнил. И это неприятно сдавило горло, резало сердце на части. Сейчас думать об отце было неправильно, просто гнусно, поэтому Фиши все силами старался абстрагироваться, возвращаясь к необратимому.
- Почему феникс?
- Потому что сгорая, всегда перерождается вновь. – Снова односложно, как будто отсекая все ненужные слова. Ынхёк сократил между ними расстояние, приближаясь к телу Донхэ вплотную и соприкасаясь с ним кожей. Поставив руки по обе стороны от его головы, он прикусил нижнюю губу, затягивая в поцелуй.
Меланхолия момента, которая царила до сих пор в квартире, исчезла под напором грубых ласк, резких движений и поцелуев, в которых никто из них не собирался уступать. Кровь забурлила с двойной скоростью, разгоняя по телу приятный жар возбуждения. Донхэ не привык быть тем, кто подчинялся, но с Ынхёком по-другому и не хотелось. Он каким-то образом сбивал все установленные механизмы, подстраивал под себя, лидировал, как это случилось на гонке. Как бы Фиши не старался, ему не обогнать.
- Впереди ночь. Останешься? – прекратив поцелуй, но не торопясь разрывать прикосновение к его губам, все тем же завораживающим шепотом. Так горячо, словно подлили масло в салон закрытой горящей машины.
Донхэ кивнул, как загипнотизированный, совершенно позабыв о том, что пообещал завтра Хёкдже показать город.