Амнезия неба

[evil-maknae]

Название: Амнезия неба
Автор: eddiedelete
Пейринг: Шивон/Кюхён, упоминается Шивон/Хичоль
Рейтинг: R
Жанры: Ангст, Слэш (яой), Даркфик
Предупреждения: ООС
Размер: миди
Описание: Всего три стадии, чтобы принять тот факт, что ты никому не нужен.
Размещение: запрещено

Боль

Боль

Воздух вокруг пропитан болью, которая пахнет осенью, медленно гниющими листьями и дождем. Разбивать костяшки пальцев о кирпичную стену, оставляя пятна крови… напиваться до помрачнения рассудка и жуткого похмелья, которое непременно сопровождается невыносимым давлением в висках…обжигать плечи под леденящим душем… Все это нельзя назвать болью, потому что эта боль не осязаема.

Больно - это когда сердце защемило громадным свинцовым обломком, не позволяя ему продохнуть.

Больно – это когда только от одного взгляда на них, охота выблевать собственную душу и избавиться от нее безвозвратно.

Больно, когда не любят.
…
Кюхён защелкивает замок с внутренней стороны и прислоняется к двери. Из душевой кабинки доносится шум воды, значит, со временем он не ошибся. Скидывает с себя одежду и кеды, босыми ногами ступает по холодному полу.

- Какого? – Шивон резко поворачивается, едва не поскользнувшись, но, к счастью, успевает опереться на кафельную стенку. Его кожа чуть покраснела из-за горячей воды, пряди волос падают на глаза. Шивон восхитителен, даже когда просто принимает душ.

Кюхён нагло улыбается, сокращая между ними расстояние. Он чувствует, как сердце под ребрами сжимается, словно чего-то боится, но старается не обращать на это внимание. В конце концов, он все для себя решил.

- Я пришел помочь, - говорит Кю, медленно проводя ладонью по груди хёна и придавливая его к стене. Припадает губами к шее, оставляя запоминающийся засос, затем скользит языком к ключице, чуть прикусив зубками нежную кожу над ней. Кажется, Кюхён слышит стон – значит, эффект есть.

Кю чуть отодвигается от Шивона, чтобы посмотреть на начальный результат. Глаза хёна бездонно черные - зрачок полностью затопил радужную оболочку, а дыхание рваное - Шивон с трудом глотает капли воды и воздух. Возбудить мужчину вообще легче простого. Кюхён по себе знает.

Макнэ потихоньку прижимается к бедрам Шивона, не сдерживается сам и стонет, когда их возбужденная плоть соприкасается. Закусив губу, чтобы больше не допустить ошибки, скользит рукой по животу хёна, опускаясь все ниже, ниже, ниже. Судорожный стон – доказательство того, что Кюхён все делает верно. Он обхватывает затвердевший член Шивона и проводит вверх-вниз по всей длине. Дразнит, делает это мучительно медленно, в неторопливом темпе. Шивон неосознанно, больше инстинктивно, толкается навстречу.

- Я все делаю правильно, хён? – Кюхёна внутри передергивает от собственного пошлого голоса, но снаружи он остается уверенным и непоколебимым. Опускается на колени, пожалуй, слишком поспешно, как будто боится передумать, больно ударяя костные чашечки.

Кюхён унижается впервые в жизни. Но угодить любимому человеку выходит на первый план. Он прикасается губами к головке, выпускает язычок. Не вбирая в рот, просто ласкает.

Закрывает глаза, стараясь не думать о том, как ненавидит себя в этот момент.
...

Унижение

Унижение

Воздух пропитан унижением, которое пахнет чужим мужским одеколоном, гибискусом и терпким кофе. Отдаваться, как последняя шлюха, на противной выбеленной простыне… давиться пошлыми стонами, просить, нет, умолять быстрее, глубже, резче…самому насаживаться на член, словно ты телка, и при этом получать удовольствие… Все это не унижение.

Унижение – это когда отдаешься человеку, который тебя никогда не полюбит.

Унижение – это когда приходить изо дня в день в его квартиру, где ты никому не нужен, но тобой все равно пользуются.

Унижение, когда ты просто замена.

Шивон расстегивает ширинку на джинсах Кю, призывая того приподнять бедра, чтобы наконец избавиться от ненужной одежды. Он целует каждый миллиметр его кожи, блуждает руками по всему телу. Кюхён слишком соблазнительно приподнимает свои чертовы бедра и, ощутив это движение, Шивон шипит как гремучая змея. Он хочет макнэ просто до одурения. До дрожи в пальцах.

Кюхён чувствует, как внутри него легко скользит палец и задевает простату. Удовольствие реактивным следом проносится по телу. Он закидывает голову назад, капли пота стекают по горячей коже… Черт, черт, черт, это невыносимо.

Шивон заканчивает растягивать и толкается вперед, вырывая у обоих стон. По позвоночнику со скоростью света пробегается электрический ток – Кюхён подается навстречу Шивону. Толчки усиливаются и ускоряются. Стоны превращаются в дикие вскрики. Все это пытка.

На последнем вздохе Шивон стонет особенно громко и, изливаясь внутри Кюхёна, произносит:

- Хён…

Кю закрывает глаза. Это как горький шоколад. Вроде сладость, но все равно горько. Когда Шивон пытается поцеловать макнэ, он лишь отворачивается.

- Я хочу принять душ, - бесцветно говорит Кюхён, словно не было ошеломляющего секса минуту назад. Сейчас просто нужно смыть с себя пот, сперму и унижение. Хотя последнее уже давно впечаталось в кожу, словно позорное клеймо.

- Это не может подождать? - удивляется Шивон.

- Нет, не может. – Кюхён выбирается из под старшего и направляется в ванную.

Ледяная вода молотком пробивает голову, плечи, спину, но не отрезвляет. Кюхён по-прежнему любит Шивона, хотя так хочется его ненавидеть. Боль, унижение, горечь разливается по венам, словно мышьяк, вызывая озноб и тошноту. Он обнимает руками колени, как маленький беззащитный ребенок, и плачет.

Кюхён может прекратить унижаться в любую минуту…секунду. Всего-то нужно перестать приезжать в эту квартиру; просто не ждать Шивона после репетиций и концертов, чтобы помочь ему справиться с напряжением. Но Кюхён намеренно продолжает втаптывать свою гордость в грязь. Потому что это проклятое чувство сильнее него.

Шивон заходит в ванную и его глаза раскрываются от ужаса. Он спешит выключить воду, хватает макнэ на руки и относит в спальню. Обтирает кучей махровых полотенец, которые ни черта не сушат, а только царапают кожу, одевает макнэ в теплые вещи, укутывает в три одеяла. Потом приносит какие-то таблетки и заставляет Кюхёна их выпить. Они очень горькие, но слезы все равно горче.

На следующее утро Кюхён просыпается на удивление здоровым, даже горло не першит. Шивон приносит ему завтрак в постель и какие-то вещи.

- Что это? – хмурится Кю, держа в руке белый шерстяной свитер и такие же белые шерстяные носки.

- Одежда.

- А где брюки?

Шивон улыбается.
- Ходи так. Это сексуально.

- О да, - иронизирует Кю, - волосатые и кривые ноги - это очень сексуально. Если ты меня трахаешь, это не значит, что я начну носить женские шмотки.

- У тебя красивые ноги. – Шивон пропускает мимо ушей некоторые слова Кю и перестает улыбаться, замечая, что у Кюхёна паршивое настроение.

Утро испорчено.
…

Безысходность

Безысходность

Кюхёна весь день мучает какое-то нехорошее предчувствие, словно апокалипсис, обещанный в конце следующего года, наступит уже завтра. Он проклинает воскресенье. Пытается чем-то себя занять, но руки беспричинно трясутся.

После обеда, когда становится совсем невыносимо, едет к Шивону. Прежде чем нажать на звонок, ждет полчаса, ходит из одного конца коридора в другой и продолжает нервничать. Когда наконец-то решается – жмет изо всех сил, не отрываясь, на черную кнопку. Проходит десять, двадцать, тридцать секунд…минута... Дверь открывается.

- Что случилось? – не здороваясь, спрашивает Шивон. Его лицо непривычно озлобленно. – Что-то случилось? – переспрашивает он, уже спокойнее.

Кюхён замечает, что на Шивоне только домашние серые штаны. Цвета мокрого асфальта. Усмехается про себя, понимая, что думает о какой-то чуши. Ответить на вопрос Шивона он не может, потому что, в общем-то, ничего и не произошло. Просто Кюхён – гребаный параноик.

- Малыш, а ты что здесь делаешь? – за спиной Шивона появляется Хичоль. В белом шерстяном свитере и белых шерстяных носках.

- Я… - Кюхён хочет что-то сказать, но боится то, что голос, который никогда не подводил его на концертах, предательски дрогнет. – Ты что здесь делаешь?

- У меня выходной и я решил провести его с пользой, - Хичоль подходит к Шивону, обнимает его за талию и, не разрывая зрительного контакта с Кю, целует того в обнаженное плечо. – Спасибо, что был на подмене.

Шивон трусливо отводит глаза. В воздухе витает напряжение. Хичоля же эта ситуация не напрягает, наоборот, он только забавляется.

- Не стоило мне приезжать, - Кюхён прикладывает все силы, чтобы сказанное звучало не жалко. Резко разворачивается и быстро спускается по лестнице. Почти бежит, хотя знает, что догонять его никто не собирается.
…
Боль пахнет машинным маслом, кожаным салоном и смогом, повисшим над городом. Кюхён сбавляет скорость, потому что врезаться в первый попавшийся столб не входит в его планы.

В голове полнейший сумбур, но некоторые слова повторяются по кругу и плывут перед глазами. Пока машина стоит на светофоре, Кю достает из бардачка ручку и блокнот, из которого отрывает листочек. Рука дрожит, иероглифы скачут. Когда макнэ перечитывает переписанное, истерично смеется, потому что это какой-то бред. Выбрасывает в окно скомканный лист бумаги, но ветер возвращает его обратно в салон машины. Кюхён крутит руль, чтобы повернуть налево, и параллельно пытается достать бумажку, которая приземлилась куда-то под ноги.

Время не останавливается, перед глазами не мелькают кадры прошлого. Кюхён просто не успевает понять, то, что в него с бешеной скоростью въезжает другая машина.
…
- Вот, держи, - лидер протягивает Шивону потрепанный лист, который к тому же мокрый от слез. У Итука красные глаза и он еле сдерживается, чтобы не заплакать снова. – Мне почему-то кажется, что это тебе.

Шивон пытается разобрать слова, которые расплылись чернильными пятнами.
Я растворился в этом чувстве, и, хотя я еще жив, меня уже давно нет.
Не хочу быть заменой… Знаешь, я просто хочу, чтобы ты меня заметил, чтобы я перестал быть для тебя только любимым донсэном…потому что для меня ты уже давно больше, чем просто хён.

Шивон заходит в больничную палату, сжимая бумажку в кармане. На него смотрят любопытным взглядом. Кюхён сидит, чуть прислонившись к подушке у изголовья кровати. Его лицо и шея в синяках и царапинах, но их не так много и они не уродуют. Голова перебинтована.

- Привет, - неуверенно здоровается Кю. – Ты тоже мой хён?

Шивон кивает.
- Самый любимый.

- Ты пятый человек, сказавший это, - смеется Кюхён. Удивительно, что в сложившейся ситуации, он остается таким веселым.

- А ты мой любимый донсэн.

- Здорово, - по-детски радуется макнэ. – Может, познакомимся, а то я… - Кю замолкает, на секунду его улыбка искажается грустью. Один миг стер прожитую жизнь, все воспоминания – хорошие и плохие. Но Кю быстро берет себя в руки. Лицо его снова светится.

- Я Чо Кюхён. Твой любимый донсэн.

Шивон протягивает руку в ответ.
- Я Чхве Шивон. Твой любимый хён. – «И человек, который разбил тебе сердце».