Название: Жизнь в никуда
Автор: eddiedelete
Пейринг: Крис/Чунмён
Рейтинг: R
Жанры: Слэш, Ангст, AU
Предупреждения: ООСище
Размер: драббл
Описание: Крису не нравилось то, что жизнь бросалась не по тем указателям, чаще всего в никуда. Это как тонуть где-то посередине океана и смотреть на необъятные просторы, за которыми неизвестность, окрашенная в кроваво-красный закат. Сил плыть до горизонта не было.
Размещение: запрещено
читать дальшеУ него были бессонные ночи, крэк, завернутый в доллар и вера в будущее – с рассветом станет лучше. Но раздражающее солнце, щебетание птиц за окном, ладони и стопы в порезах и гудящая голова утром перечеркивали вчерашнюю надежду, оставляя за собой жирные штрихи под наивными словами – выберусь, перетерплю, доживу.
Не получалось.
Крису надоело не спать несколько дней подряд, напиваться до потери сознания, чередовать алкоголь антидепрессантами, зная, что потом будет «божественный» приход и вывернутый наизнанку желудок. Надоело, просыпаясь, наступать на острые осколки бутылок, что были разбросаны по всей комнате, и принимать как должное того, кто спал в его постели. Кого-то незнакомого и безымянного. Надоело спасаться двумя таблетками кофеин-бензоат натрия – гребаный черный кофе не помогал взбодриться, - а потом трястись в припадках; приезжать в университет, который изо дня в день напоминал ему о том, что в жизни главное высшее образование, работа, семья. Человек не человек вовсе, а высокоинтеллектуальная деталька, созданная для ячейки, которыми выстраивается общество.
Впрочем, о правильной жизни напоминал ему не только университет, но и мать, не понимавшая, как сын из такой благородной и приличной семьи мог так низко опуститься. Она верила в то, что Крис пойдет по семейным стопам, выучится на «отлично», будет работать в компании отца, а потом найдет достойную девушку и заведет кучу милых умных детишек, которые пройдут тот же путь, что и их папа. Только вот Крис учился совсем не на отлично, а даже наоборот - подтягивал еще зимние хвосты, хотя уже давно надо было сдавать летние, ненавидел то, что было связано с бизнесом и экономикой, и тем более не собирался находить себе девушку, потому что мальчики его вполне устраивали. А маме почему-то такой образ жизни сына не нравился, о чем она постоянно презентовала на семейном обеде каждое воскресенье через другие удачные примеры. А что поделаешь? Такое вот он разочарование для своей семьи.
- А Чунмён получил грант на конференции...староста и лучший на потоке. Еще и на красный диплом претендует, - с ненормальной радостью сообщала его мать, словно какой-то там неизвестный ему Чунмён был не сыном ее подруги, а ее родным, кровным сыном. Наверное, именно о таком ребенке она и мечтала - образованном, послушном, с отличными характеристиками. О ребенке, которым можно было бы похвастаться перед другими мамами, а не умалчивать о том, какое он недоразумение.
Крис никогда не видел этого парня, но ненависть незамедлительно выстроилась простыми шестью буквами - Ч у н м ё н. Голова подкидывала образ прыщавого ботаника с брекетами на зубах, в круглых очках с толстыми линзами и железной оправой, пухлого и неотесанного, переваливавшегося при ходьбе, как косолапый медведь. Представлять умника уродом было приятно. Пусть расходилось с моральными принципами, но так становилось легче - думать, что Мистер Совершенство далеко от совершенства.
- А у тебя как дела с учебой? - Крис апатично дожевал лист салата (гадость такая, но ведь «это полезно»), проглотил, а потом, не найдя слов, просто пожал плечами. Из деканата не звонили, значит, пока что не отчислили. Прекрасная для себя отговорка. Мама плотно сомкнула губы в недовольную тонкую линию, уставившись на сына безрадостными глазами, вокруг которых залегли глубокие морщины, старательно замазанные тональником. - Неужели так сложно сделать что-то ради матери? Я ведь всю жизнь тебе посвятила, а тебе...все равно? Наплевать?
Крис мог бы сказать что-нибудь, солгать, в конце концов, что ему не все равно, что обещает уладить проблемы с учебой, подогнать хвосты, но в очередной раз пожал плечами, не зная, что сказать. Потому что, в общем-то, все равно. Потому что - наплевать.
У Криса был длинный список с говорящим названием «Надоело». И если раньше его возглавляли бытовые дела, то сейчас это было что-то странное и неуместное – «думать о Чунмёне». Не думать о нем не получалось так же, как не получалось выбраться из болота, в котором Крис увязал с каждым днем. Бесило то, что в прошлое воскресенье мама позвала гостей и не предупредила об этом его, бесило то, что пригласила она идеальную семью Ким с идеальным сыном Чунмёном. И самое главное, Криса бесило то, что Чунмён этот оказался далеко от выдуманного им образа прыщавого уродливого ботаника.
Хотелось компостировать мысли в коробку, пробиваться головой об стенку, ампутировать участки мозга, отвечающие за память, лишь бы забыть эту чертову улыбку чертовыми розовыми пухлыми губами, ореховые, светящиеся беззаботной радостью, глаза, светлую кожу, красиво серебрившуюся под светом люстр...забыть шесть букв и все похвалы матери, которые были связаны с Чунмёном. Крис еле сдерживался, чтобы не сорваться со стула и не двинуть Мистера Совершенство лицом в салат, чтобы перестал улыбаться и очаровывать женщин своей сногсшибательной улыбкой и его отца идиотскими, на взгляд Криса, заумными замечаниями по поводу прошлогоднего экономического кризиса в США. Крису было абсолютно пофиг на кризис, экономику и США. Хотя спасибо американцам за Кока-колу и Макдональдс - это лучшее, что они могли придумать. И тем более Крису было абсолютно пофиг на то, что собственные родители с удовольствием бы обменяли его на Чунмёна.
- Какого хрена ты делаешь в моей комнате? – Крис застыл на пороге, прожигая в Чунмёне огромные дыры презрения. Ненависть, копившаяся каждым словом матери, требовала, чтобы ее выпустили наружу, но Крис изо всех сил себя сдерживал. Внешняя эмоциональность в ноль - для него это норма.
Чунмён покрутил в руке кубик-рубик, показывая тем самым то, что собрал одну сторону на цифре «один». Будние дни Крис проводил в общежитии, а на выходные ездил домой, и кубик-рубик был единственным занятием на скучный вечер между субботой и воскресеньем, даже какой-то манией - собрать на цифре «шесть». Но вот уже полгода как один угол никак не хотел собираться. А Чунмён собрал. За каких-то полчаса, да еще и на другой цифре. Ненавидеть его стало еще проще.
...
А потом в жизни Криса стало слишком много Чунмёна – в мыслях, каждое воскресенье, в будние ночи в клубе. Серьезно, разве идеальные приличные мальчики посещают такие неидеальные и совсем неприличные места? Хотелось как-то унизить Чунмёна, морально опустить колкими словами…что-нибудь, лишь бы это Совершенство перестало быть таковым. Крис не понимал, откуда в его голове возникло ненормальное желание, но перебороть своей обсессии не мог. Чунмёна просто хотелось грубо прижать к стене, искусать его губы в кровь, чтобы перестали быть такими манящими, оставить ожоги на светлой коже своим дыханием, заставить выгибаться под собой и пошло стонать, словно в доказательство - идеальных кристально-чистых людей не-су-щест-ву-ет. Его хотелось безумно - до сжатых пальцев в кулаки и скрипучих зубов, когда к Чунмёну подходил кто-нибудь из клуба и наигранно улыбался, лишь бы глупый мальчик клюнул; до гулкого стука в сердце, которое начинало бешено колотиться, стоило только глазам увидеть самую ненавистную в мире улыбку.
А потом закрутило водоворотом в вязкое болото. Грань идеальности стиралась каждую ночь, когда они выкуривали один крэк на двоих, занимались сексом на не совсем чистом полу в общажной комнате Криса, где валялась огромная куча стеклянных и железных бутылок, фильтры сигарет, пустые упаковки от различных таблеток, а догоревшие листы пеплом украшали рабочий стол. Теперь воскресные обеды не казались такими ужасными, потому что там был Чунмён, который уже не выбешивал, а просто был рядом. Крис никогда не присоединялся к обсуждениям интеллигентных людей, что собрались в доме его родителей. Мог думать только о том, как красиво Чунмён жмурится, когда кончает, как идеально стонет, словно перебирает ноты, как дрожат его ресницы и приоткрывается рот, когда Крис обводит языком ложбинку между ключицами, скользит по выпирающим ребрам, прихватывая его кожу горящими губами. И если раньше легче было представлять все в дурном свете, видеть только грязные простыни, вспоминать липкое тело в каплях спермы и блядские стоны, то сейчас опошлять не хотелось. Потому что пункт «думать о Чунмёне» в списке «Надоело» внезапно переместился в более значимый список «Необходимо».
Но даже взаимная потребность в другом человеке не спасала. Пустота внутри продолжала выжигать нутро, рвать беспощадно ткани и суставы, облизывать огнем кости, а потом сжимать их когтистыми лапами, чтобы рассыпались в прах. Мерзкое чувство в душе ничем не объяснялось. У сотни миллионов людей нашлась бы веская причина быть несчастными, у Криса же существенных причин не было. Но желание продолжать уничтожать себя тихо-мирно не заканчивалось. Можно было, рисуя лезвием на запястьях, надавить чуть сильнее на вену и захлебнуться в собственной крови, можно было спрыгнуть с моста и раскрошиться мясом об асфальт, повеситься, чтобы раздробить тугой веревкой шейные позвонки, но таким образом умирать было страшно. Проще было запить четыре таблетки флу алкоголем, бесцельно пялиться в потолок, иногда сворачиваясь эмбрионом, потому что внутри раздирало адским пламенем, а черепная коробка сжималась костьми, впиваясь болью в височные доли. Проще было вместо завтрака, обеда, ужина выкуривать крэк, забыть про сон, заменив его кофеином, чтобы однажды тело не выдержало... Одним прекрасным утром заснуло и, наконец-то, не проснулось.
Крису не нравилось то, что жизнь бросалась не по тем указателям, чаще всего в никуда. Это как тонуть где-то посередине океана и смотреть на необъятные просторы, за которыми неизвестность, окрашенная в кроваво-красный закат. Сил плыть до горизонта не было. И пессимистичные мысли - вдруг там спуск на острые скалы - не давали сдвинуться с места. Поэтому Крис просто продолжал оставаться на плаву.
Чунмён оказался внезапно выстроенным маяком посреди пустого океана, который впустил Криса к себе. Подал руку и втащил внутрь, давая возможность обсохнуть, согреться и подумать, стоит ли плыть дальше. С Чунмёном можно было вместе тонуть в том болоте - напиваться до рвотных позывов, сворачивать травку в доллар и выдыхать друг другу в рот, рваным дыханием и стонами топить туалетные кабинки, темные углы клуба и комнату в общежитии. Только вот Чунмён умел выбираться, не вязнул в черном болоте окончательно, на следующее утро оказываясь по-прежнему чистым и идеальным для своих родителей. Крис так не умел.
...
- Если бы тебе в эту минуту представился шанс телепортироваться куда-нибудь, то куда? - Крис ничего не мог поделать с собой, но тело постоянно покрывалось мурашками только от одного прикосновения чунмёновских губ к его шее. Все эти невинные касания, вроде легких поцелуев вдоль скул, пальцы, скрепленные в замок, были намного интимнее и приятнее, чем минет или секс. Этому трудно было дать название или правильное описание, но у Криса все равно что колени подгибались и дрожали от волнения руки, как у впервые влюбленной малолетки.
- Не знаю, может, в Лас-Вегас, - чуть подумав, ответил Крис. - Чтобы просадить все деньги в казино и жениться на проститутке. - Чунмён улыбнулся - Крис почувствовал это кожей - и искренне рассмеялся.
- Грандиозные планы. А потом что? Будешь работать портье в фешенебельном отеле и влюблять в себя пожилых женщин, чтобы они платили тебе хорошие чаевые?
- Я бы пользовался успехом.
- Ты променял Париж, Лондон, Венецию на Лас-Вегас. Неужели нет места, в котором ты мечтал бы побывать, вроде Эйфелевой башни, Диснейленда, карнавала в Рио-де-Жанейро? - Чунмён приподнялся, облокотившись на левую руку, и посмотрел на Криса. Еще секунду в его глазах, наверное, плескались задорные искры, а сейчас строгая серьезность, словно ответ на этот вопрос решал глобальную проблему человечества.
Крису хотелось по обыкновению пожать плечами и соврать. Но Чунмёну врать не получалось.
- В Сан-Франциско есть мост Золотые Ворота...с семнадцати лет мечтаю там побывать.
- Зачем?
- Просто...бывает же такое, что тянет, словно это место построено специально для тебя.
- И это никак не связано с тем, что мост популярен среди суицидников..? Почему ты такой? - неожиданно для Криса сменил тему Чунмён. - Почему не можешь жить без всего этого дерьма. Не заморачиваться какими-то глупыми проблемами..? «Живи быстро, умри молодым»?
- Было бы неплохо. - Крис уткнулся носом в подушку, чтобы не видеть, как Чунмён собирается уходить - подбирает вещи с пола, направляется в ванную, возвращается одетым. Поводов для ссоры было много, но чаще всего одна: Крис - идиот.
- Скажи... - Крис нехотя повернул голову в сторону Чунмёна, который сжимал что-то в кулаке. - Почему я протягиваю тебе руку, а ты ее игнорируешь? - Он разжал пальцы и на пол посыпались бело-желтые капсулы.
- Мне не нужна ничья помощь. - Иногда Крису хотелось, чтобы хоть кто-то его понял, но это все равно что кричать в вакууме, когда легкие взрываются под давлением, а горло першит кровью и хрипами, но тебя все равно никто не слышит.
- Сначала придумай что-нибудь вроде Smells like teen spirit, а потом «умирай молодым».
...
Одиночество, отягощенное собственной добровольностью, билось истерическими толчками в сердце, подгоняя к глотке невыплаканные слезы и не давая спокойно продохнуть. Если бы Крис умел, он обязательно позвонил бы Чунмёну и первым извинился, пару раз для верности назвал бы себя придурком...но не умел - привык, что всегда извинялись либо за него, либо перед ним. А без Чунмёна стало еще хуже. Такое разбитое чувство в душе, словно его скинули с маяка обратно в океан, а перед этим по венам и артериям пустили свинец, чтобы он перестал держаться бесцельно на плаву и ударился уже тяжелым телом на дно.
Крис перестал появляться в доме родителей, забыл про университет, клуб и то, что его окружал целый мир, от которого он сам себя отторгал, как при неизлечимом вирусе, когда тело не принимало никаких таблеток. Последние слова Чунмёна вбились в память и не отпускали. Крис целыми днями сидел на полу, включив громкость в наушниках на всю мощность, и выстраивал слова на бумаге. Нужен был лишь повод, чтобы «умереть молодым». Но песня не придумывалась. Поэтому глубже в болото - снова клубы, безымянные люди, туман в голове и утреннее похмелье.
А ведь с рассветом должно было стать лучше.
Теплые пальцы Чунмёна невесомо пробегались по его лицу, небольшими электрическими импульсами посылая жизнь. У него ведь и правда такая улыбка - с ног сшибала. Крису приятно было осознавать, что сшибает она в данный момент именно его. Правда было немного страшно - а вдруг он сейчас спит и все это неправда.
- Вместо того чтобы прыгать с моста, ты можешь его перейти.
- Я не хочу идти в никуда. Безысходно.
Чунмён прилег рядом, ткнувшись лбом в плечо Криса.
- Это не в никуда. Это шанс, понимаешь? Безысходно - это когда нет пути, когда загнан в клетку, сросшуюся металлическими прутьями. А у тебя есть я и много указателей. Хотя бы...Лас-Вегас?
Крис улыбнулся. Умные люди иногда такие глупые. Но в эти глупости так хотелось верить.
- Когда я протягиваю руку, ты просто сожми ее крепче, ладно?
Пустота внутри сшивалась, пока еще не так прочно, чтобы встречать новый рассвет с улыбкой, но вцепившись в чужую руку, бросаться из стороны в сторону у жизни не получалось. И «в никуда», всегда расплывчатое и непривлекательное, стало вырисовываться в более четкие картины, за которым распознавалось будущее.
Ведь намного легче, когда рядом есть близкий человек, готовый помочь тебе не несмотря ни на что, а вопреки всему.